Книга Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля? - Михаил Полятыкин

— Вот такое я говно, Толя. Извини.

Рисованные по памяти портреты — будь то Лужков или кто-либо другой, непринципиально — больше всего походят на книги больших начальников, которые они диктуют литобработчикам, литдоводчикам, литагентам и прочим людям от литературы или при литературе. Вроде бы все в тексте правильно, вроде и атмосфера передана, и время отражено, и личность «автора» просматривается, но при внимательном и даже при беглом чтении понимаешь: нет, автор не он. Не может литобработчик превратиться в личность, текст которой «обрабатывает». При всем старании, уме, образовании и образованности — не может. Ну, не может — и все тут.

Самый большой поток изваяний «подогнали» к юбилею Ю. Лужкова скульпторы. Статуэтки из мрамора и бронзы, бюсты и портреты разных размеров и модификаций завалили всю его подсобку — самую отличительную особенность зрелого мэрского периода. Поскольку помню ту подсобку абсолютно голой. И мне кажется, она заслуживает нескольких строчек повествования. Это такая боковушка, но не в традиционном отрицательном ее толковании, а своеобразный «аппендикс» коридора, связывающего кабинет и зал заседаний в единое целое. В этом «аппендиксе» стоит (во всяком случае стоял, когда я там бывал) низенький и маленький журнальный столик с электросамоваром посередине, тремя креслами, которые еле-еле устанавливаются вокруг столика. Напротив — диван, слева от входа — холодильник. В глубине коридора — туалет. Хозяин садится обычно в кресло так, чтобы видеть собеседников, при разговоре закидывает правую ногу на валик кресла и говорит: то зло, то убежденно, а то и смачно матерясь.

— Никак не могу отучиться, — сказал как-то. — Хотя, признаюсь, никогда и не пытался.

Чай наливает обычно сам, предлагает печенье, конфеты, бутерброды, баранки, изредка — варенье. Заварка обычно в пакетиках, чаще других — «Липтон».

С течением времени эта с голыми стенами боковушка оказалась целиком заваленной всякой всячиной, которую ему таскали на дни рождения, на юбилеи и просто так.

— Всякого говна нанесли, — заметил он как-то после очередных подношений.

Потом чиновный люд узнал, что ему нравится больше всего, и принялись таскать всякого рода оружие, говорят — за что купил, за то и продаю, — что в один прекрасный день ему даже пулемет «подогнали». И если правда, то как он, законопослушный, по его собственному утверждению, зарегистрировал этого монстяру?

Что же до изображений лика, то усилия подчиненных не пропали даром, и Ю. Лужков стал относиться к ним с должным вниманием. Это тем более оправдано, что со временем его портреты стали появляться на стенах большинства учреждений городской власти и не иметь такового считалось до недавнего времени просто дурным тоном. Не знаю, советовал ли кто-нибудь из руководителей высшего городского звена руководителям помельче или они сами быстро стали с усами, только факт остается фактом: портреты появились в больших количествах, качественно выполненные, в стильных современных рамках под стеклом.

В этом месте и на этом примере хочу порассуждать о бренности преходящих ценностей — денег, должностей, славы и прочей мишуры, что сопровождают человека на его жизненном пути. Прогнали с должности — и завтра в кабинетах тех же чиновников, что вылизывали и выстилали, будет висеть другой портрет, другого человека и нового начальника. Опять суета, опять заботы и затраты. Надо узнавать, какой лик нравится новому хозяину, где заказать, в какой раме, где повесить, — и прочее и прочее. А потом сидеть и дрожать: вдруг САМ приедет, посмотрит — и не понравится!

Уж если хочется украситься портретом, то повесьте лик выдающегося какого-либо деятеля в своей отрасли — не знаю, Мечникова там, Пирогова, Сухомлинского, Джунковского, Алексеева — да мало ли родила российская земля достойных людей. В том числе родившихся и трудившихся в славном стольном граде Москве. Тогда не надо будет менять, дрожать, в глаза заглядывать — свободу почувствуете, господа.

Недооценка Ю. Лужковым своих внешних данных не помешала сделать выгодную партию и жениться на дочери большого нефтяного начальника, удачно распределиться по окончании Института нефти и газа имени Губкина.

Вот что пишет об этом эпизоде в его биографии один из журналов: «В одной группе с Лужковым училась невзрачная, но всегда очень хорошо одетая девочка Марина Башилова. Поговаривали, что ее папа — большая шишка в нефтяном министерстве. На пятом курсе Ю. Лужков женился на Марине Башиловой и переехал в «министерскую» квартиру в проезде Серова. Естественно, что после заключения такого брака Юре уже не грозило распределение куда-нибудь на Новый Уренгой или Нефтеюганск. Вместе с женой его распределили в 1958 году в НИИпластмасс Министерства химической промышленности СССР, головную организацию НИИпластмассы».

Один-единственный раз я беседовал с женщиной, которая училась вместе с Мариной Башиловой. В то время я трудился соредактором замечательной совершенно газеты под названием «Хобби», в которой Ю. Лужков публиковал под рубрикой «Рукодел» советы по кладке печей в садовых домиках. Женщина просила рассказать и о своем хобби — она могла с помощью медного кольца, закрученного на конце медных проволок, определить место в помещении, наиболее благоприятное для размещения кровати, дивана, другой мебели. Через это место не должны были проходить магнитные поля, а в комнате М. Башиловой, по словам моей гостьи, кровать стояла как раз поперек мощного магнитного поля. Кровать, естественно, переставили, но было уже поздно, спасти женщину не удалось.

— А с Юрием Михайловичем, — спрашиваю, — общаетесь?

— Пока он не взлетел на такую высоту, общалась. А теперь как-то неудобно. Думаю, позвоню, а вдруг он сильно занят…

Ситуация мне знакомая. Можно с детства дружить с человеком, но проходит какой-то период времени — и прежний друг, приятель, сообщник, единомышленник, подельник, товарищ, наперсник, поверенный, собеседник, собутыльник, коллега, однодворец, однокашник или одноклассник становятся так далеки и так трудно воспринимаемы, что приходится жертвовать отношениями с ними во имя высшей цели. Которая, естественно, у каждого индивидуума своя — у одного это личное обогащение, у другого — жажда странствий, у третьего — звон наград, у четвертого… впрочем, разве можно перечислить все людские пороки и добродетели? У Ю. Лужкова, по его словам, одна страсть — работа. И это не показное стремление отличиться, это внутренняя потребность деятельности, стремление реализовать открывшиеся возможности и доказать самому себе и окружающим простую, как мычание, формулу: не только хочу, но и могу!

Прибор из медной проволоки посетительница оставила мне на память, я пробовал определять магнитные поля у себя в квартире — показывает на самом деле.

А вообще-то НИИпластмасс сослужил Ю. Лужкову отличную службу. На его благодатной почве родилось движение «прибамбасы из пластмассы» и выросла миллиардерша Е. Батурина, вторая жена Ю. Лужкова, которой он, как утверждает, ну совершенно не помогает в бизнесе.

Для полноты описания внешности замечу, что одевается он в зависимости от обстоятельств. Может носить смокинг с бабочкой, дорогие костюмы с галстуком, а может — тренировочные штаны с кроссовками, фирменные футболку, куртку и бейсболку.