Книга Козлы отпущения - Эфраим Кишон

Редакция

Я пернул Пепи газету с понятным удовлетворением.

— Они правы, — убежденно произнес я, — в этой жуткой статье ты, будучи, по всей видимости, пьяным, наплел уйму гадостей.

Пепи глядел на меня, помаргивая, с хитрющим выражением:

— Ну хорошо, но я не могу вернуть тебе ни гроша.

Это заявление я не удостоил ответом. Но в наступившем молчании было нечто зловещее.

— Я так понимаю, — процедил сквозь зубы мой друг, — что твое обещание меня содержать, если меня вышвырнут из газеты, было ложью.

— Конечно. В нынешней ситуации это обещание лишилось всякого смысла. Я не собираюсь поддерживать отношения с газетным пиратом.

Пепи выпрямился и принял стойку, как кобра перед нападением. Он замер, и лишь глаза его сверкали. Я испуганно отпрянул. К сожалению, человек вроде меня часто становится беззащитным перед такими бандитами.

— Не страшно, дорогой Гиди, — прохрипел Пепи, оскалив зубы. — У тебя будет такой судебный процесс, что ты захочешь провалиться сквозь землю.

— Что?

— Знай, дружочек, что утром я получил приглашение явиться в окружной суд вместе с господином Пулицером, и я дал показания с предупреждением об ответственности. Я сказал, что ты продиктовал мне эту статью, а я был всего-навсего посредником, доставившим ее в редакцию. Не думай, что ты умнее меня, дорогуша! Это будет процесс века о клевете, ого!

Теперь пришла очередь Пепи отпрянуть назад.

— Значит, ты, скотина, еще и врешь?! Но это тебе не поможет! Никто не поверит, что не ты писал эту жуткую статью.

— Ничего, поверят! Пулицер узнал твой стиль. Я дал показания под присягой. Ты получишь…

Я хотел влепить ему пощечину, но он пригнулся, как колос в поле. Я бросился к двери, чтобы отрезать этой подлой скотине путь к отступлению. Я набросился на него и придавил его всей тяжестью своего тела, которое весило все-таки, как минимум, на пятнадцать килограммов больше, чем его, да к тому же я был больше разозлен.

— Наглец ты эдакий! — кричал я, зажимая его в угол по заранее намеченному плану. — Ты подлая скотина, лишенная чувства благодарности. Я же из тебя сделал человека. Во всем городе не найдется чудака, который оплачивал бы твои счета за выпивку, а теперь ты же меня пихаешь сзади?

Я тут же пихнул его сзади. Он отлетел к стенному шкафу и рванулся к двери, на лице его было отчаянное и жестокое выражение.

— А ты не гавкай, сволочь, — завизжал он, — я помню, как ты промышлял воровством ковриков для вытирания ног у дверей.

— Это была твоя идея, подонок!

— Потому что ты всегда нуждался в моих мозгах, примитивная скотина!

Резким движением, заранее обдуманным хитрым маневром, я влепил удар прямо в его большой рот. Он помотался из угла в угол и стукнул меня в пах. Возбужденный этим низким подлым нападением, я набросился на него в открытую.

— Не смей трогать меня, — прорычал он, — а то хуже будет!

Я бросил его на пол и несколько раз стукнул коленом в нос. Это упражнение я выучил у двоюродного брата, избравшего карьеру боксера после того, как на него на пляже упал навес и размозжил ему нос, который в результате приобрел форму носа профессионального боксера.

Пени застонал, оскалился под ударами моих могучих кулаков, однако поток моих ругательств не повлиял на исход контактного поединка. Я уже собирался закончить бой одним щадящим ударом, когда за дверью послышались шаги и звон ключей. В комнату ворвалась вдова Шик.

— Господи, — закричала она, увидев, как мы катаемся по полу, — что вы делаете?!

— Деремся, — ответил я, — он первый начал.

Пепи использовал временное прекращение огня, прорвал кольцо моей осады и пустился наутек, чуть не опрокинув вдову. По пути он успел прихватить мой кошелек.

— Ты еще пожалеешь, — проорал он снаружи, и я тут же достойно ответил ему:

— Я тебе ни гроша больше не дам!

Затем наступила очередь операции возмездия со стороны вдовы. Эта прямая женщина полностью использовала имеющийся в ее распоряжении словесный запас с целью «вернуть меня в человеческое общество». Она опиралась на фразы из Библии, на зов совести и на свой богатый жизненный опыт. Вывод из всего этого был таков: тот, кто влезает в драку, заканчивает на виселице.

— Господин Пинто, попытайтесь быть человеком хотя бы раз в жизни, — увещевала меня хозяйка дома, — пока вы избивали другого негодяя, я послала, в соответствии со своим обетом, полученные от вас деньги в редакцию газеты на имя этого благородного человека, главного редактора Шумкоти…

Я вскочил на ноги с ревом:

— Ой, нет!

Эта дура уставилась на меня стеклянным взглядом. Трудно обвинить ее в том, что она не смогла распознать в этом пьянице и хулигане главного редактора Шумкоти. Старуха начала отступать из комнаты спиной ко мне. Я понял, что, заплатив ей за квартиру, совершил огромную, непоправимую ошибку. Теперь я мог биться головой о стенку несмотря на явную бесперспективность этой акции.

* * *

Итак, положение следующее: был сезон проливных дождей, а я остался без денег и без работы. Еще несколько лет тому назад отсутствие притока денежных средств не вызывало во мне особого беспокойства. Я мог, к примеру, служить на ипподроме советником по надежным ставкам, руководствуясь своей интуицией, мог быть турагентом, продавцом бессмертных литературных произведений, беря с подписчиков деньги и не собираясь, разумеется, поставлять им книги. В худшем случае я мог бы выносить из сортиров престижных банков рулоны туалетной бумаги вместе с лампочками, не говоря уже о ковриках для вытирания ног.

С годами я стал серьезнее, приобрел богатый жизненный опыт. Мой образ мышления стал более зрелым, непреодолимая страсть к приключениям, бушевавшая во мне время от времени, сменилась благородной леныо, проистекавшей из спокойствия духа и хорошо обоснованных жизненных принципов. Руководимый этими принципами, мой внутренний голос подсказывал мне, что нужно найти работу, соответствующую моим способностям, работу, гарантирующую мне за мои старания достойную оплату за месяц испытательного срока.

Был у меня один знакомый инженер, с которым судьба свела нас в городском плавательном бассейне. Он извинился за то, что помешал, и попросил меня об одолжении — посторожить его бумажник, пока он сам будет купаться. Он решил обратиться ко мне, по его словам, благодаря моему лицу, вызвавшему в нем симпатию и доверие. Через четверть часа мы подружились, и он предложил мне обратиться к нему насчет работы, как только мне понадобится ставка, соответствующая моим высоким умственным способностям. Мой новый друг сказал мне, что его можно отыскать в компании «Дабчик Первый ЛТД». Мне нужно будет всего-навсего найти влиятельного начальника, Альмира Вацека, и сослаться на рекомендацию моего нового знакомого. Все утро я пытался вспомнить, как же зовут этого инженера, но никак не мог. В конце концов, ввиду тяжелого материального положения, я решил направиться в «Дабчик Первый ЛТД», так и не вспомнив имени моего рекомендателя.