Книга Мать-ехидна лучше всех! - Елена Белова

Ты не будешь ругаться?

И я всегда отвечаю одинаково:

— Нет.

Недавно дочка призналась мне по дороге в школу:

— Знаешь, мне так не хочется сегодня никуда идти!

— Сочувствую. Я тоже помню времена, когда плетешься на уроки и перебираешь мысленно расписание: обществоведение, физика, химия и так далее. Жуть! Единственное, что радовало в школе — это встречи с подружками.

— Но ведь бабушка говорит, что ты в школе училась на одни пятерки!

— Да всякое случалось. Как сейчас помню единицу по природоведению за домашнее задание во втором классе.

— Здорово! — проникается нашей близостью и похожестью моя дочка.

Чтобы ребенок не лгал и не ловчил, нужно в отношениях с ним заменить чрезмерные требовательность и строгость на благожелательное спокойствие и терпение. Важно, чтобы малыш почувствовал позитивный родительский настрой и доброе отношение: «Ты такой же, как и я. Я тоже ошибалась, разбивала коленки и вазы, теряла ключи и голову, грызла ногти и ковыряла в носу, получала двойки и насмешки. Меня тоже выгоняли из класса и грозили исключить из института. Но я сумела справиться со своими трудностями и всегда помогу справиться и тебе. Расскажи мне правду о своих проблемах, и мы вместе распинаем их ногами».

Я знаю как поднять себе настроение

Сегодня пасмурно и дождливо, и мне опять не хватает праздника.

Для начала я сварю кофе. Обычно я завариваю для себя зеленый чай — та еще гадость, но чего не сделаешь для здоровья и имиджа. Через полгода таких чаепитий постепенно привыкаешь и к его невкусности, и к неаппетитному цвету. Зато зубы становятся белыми, как у актрисы из рекламного ролика про зубную пасту, и на них больше не откладывается налет. Ну и шлаки, говорят, из организма выходят. Правда, я еще ни разу не видела ни одного вышедшего шлака…

А сегодня я напьюсь крепчайшего сладкого кофе. Когда за окном такая жуть, надо себя побаловать. От одной чашки кофе зубы не потемнеют. Хотя и в этом напитке есть своя польза: он начисто отбивает аппетит, и потом полдня не хочется есть. Опять же польза для фигуры.

Кстати, о фигуре: я опять непростительно поправилась. Животик выпирает и целлюлит колышется. Это с одной стороны, когда я придирчиво разглядываю себя в зеркало в нижнем белье. А с другой стороны, если мое роскошное тело упаковать в облегающие джинсы да нацепить новую финскую кофточку, ту, черную, с поддерживающим и утягивающим эффектом, то все мужские половозрелые особи умрут от вожделения. Как дядька вчера на «Тойоте» затормозил, когда я мимо пробегала! Прямо чуть руль не выронил. А ведь я была без воскресного макияжа, да и прическа так себе, на понедельник с минусом. Я же не на свидание ходила, а за баклажанами бегала в магазин в соседнем доме.

Не буду есть второй бутерброд с ветчиной. Или все-таки съесть? Подумаешь, сорок шестой размер! Это еще не трагедия. По сравнению с Дженнифер Лопес я просто сушеный кузнечик… Какой сильный ветер, просто жуть, нужно закрыть окна на лоджии.

Так о чем это я? Ах да: я худышка и красотка! Но за собой все-таки нужно следить: говорят, с возрастом все труднее и труднее удерживать вес. И любимые итальянские бирюзовые шелковые брюки стали малы бесповоротно.

Прошлым летом, когда они перестали застегиваться у меня на животе, я не обратила на это серьезного внимания, а в этом году они на меня даже не налезли. Так обидно! Они были моим лучшим прикидом, беспроигрышным вариантом.

А льняной костюм-предатель! Так меня подвел! И вроде бы ведь никогда не сидел на мне совсем впритык, а тут нате вам: пуговицы не застегиваются ни на жакете, ни на юбке! На жакете еще можно попробовать переставить, а на юбке никак не получится: между полотнищами будет колыхаться мое тело. Белое и рассыпчатое.

Да, прав был Поэт: годы берут свое. Хотя какие мои годы! В очередях народ до сих пор обращается: «Девушка». И не только мужчины, но и дамы. Правда, иногда находятся особо вредные тетки климактерического возраста, которые ворчат: «Вы, женщина, последняя?» — но это больше из зависти, а не из-за истинного положения вещей.

Нет, кофе еще выпью, а вот пирожное точно не буду. Может, сейчас примерить тот тренчкот, который я в мае купила? Осень на носу, и я буду в нем модничать. Хоть бы он меня не обманул, не съежился от висения в шкафу. Или хоть бы я не поправилась еще больше за прошедшие месяцы!

Нет, ничего из тряпок примерять сегодня не буду. Я знаю, как поднять себе настроение.

Я допиваю последние глотки ароматного божественного напитка и настраиваюсь на позитив. Я буду любоваться тем, что никогда мне не изменит, не бросит и не укажет на лишние килограммы и складочки. Я открою шкатулку с золотыми украшениями и загляну в душу каждого камня.

Вот эти серьги подарила мне бабушка. Точнее, не подарила, а завещала. Ее старший сын работал в Дании, вот и привез ей эти сережки почти сорок лет назад. В те времена вещь из Копенгагена казалась почти метеоритом, осколком далекой звезды. Бабушка любила приговаривать:

— Когда я умру, эти сережки будут твоими.

— А когда ты умрешь? — спрашивала я, замирая, но не от жадности и желания быстрее завладеть наследством, а от такой волнующей и запретной темы — смерти.

— Не знаю! — смеялась бабушка. — Надеюсь, что нескоро.

Я очень люблю эти серьги. Много лет я считала их своим талисманом.

А вот эти серьги мне преподнесли родители на свадьбу. Огромные золотые подвески. Кажется, со дня свадьбы я их больше ни разу не надевала.

Зато вот эти сережки мне подарил Григорий. Ну мы их покупали вместе, но обставила я это все так, будто он мне их подарил. Мы тогда жили совсем небогато, если не сказать бедно. Выплачивали ссуду за квартиру, да еще пришлось расхлебывать эту его неудачу с машиной, когда его «кинули на бабки», как сейчас принято говорить. Был такой же хмурый день, только без дождя. Я бродила по магазинам и играла сама с собой в игру: выбирала, что мы купили бы, если бы вдруг разбогатели. И вечером просто выболтала мужу то, что я видела и что мне понравилось.

— Такие сережки хорошенькие, просто чудо. Ты знаешь, я редко встречала приличные бриллиантовые серьги. Обычно они либо для малолетних проституток, либо для жен легализовавшихся бандитов. А эти серьги очень интеллигентно смотрятся. И стоят недорого.

— Когда я умру, эти сережки будут твоими.

— А когда ты умрешь?

— Хочешь, купим тебе?

— Конечно хочу. И еще полпуда колумбийских изумрудов, тут заезжий мафиозо давеча предлагал.

— Нет, я серьезно. Давай купим. Деньги все равно разойдутся, сколько бы их ни было, а так хоть память останется.

Наверное, во мне умер великий режиссер. Я придумала чудную мизансцену и всю дорогу до магазина разъясняла ее Григорию.

— Ты знаешь, я представляю себе такую картинку. Мы заходим в ювелирный магазин, поворачиваемся к застекленной витрине, я небрежно тыкаю пальцем в какую-нибудь цацку и говорю жеманным голосом: «Вот это, милый», — а ты мужественным широким жестом достаешь огромный бумажник, вынимаешь из него пачку банкнот, небрежно бросаешь их на прилавок и получаешь взамен маленькую коробочку красного бархата. Как в сериале про новых русских. Здорово, правда?