Книга Арбат - Юрий Вигорь

…Из трех арбатских лотков самый посещаемый иностранцами лоток был у почты в начале Нового Арбата. Зимой иностранцев меньше, в основном это работники посольств, фирмачи, открывшие в России «совместные предприятия», торгаши, бизнесмены. Частенько бывают и театральные критики, агенты иностранных издательств, авторы американских, немецких журналов, пишущих не только о политике, но и о том, чем жива Россия, какие у нас нынче в моде писатели, какие пьесы пользуются в театрах успехом. Многие из этих господ вполне сносно говорят по-русски. С некоторых пор постоянным клиентом лотка Кости стали критик Пол Хьюмен, сотрудник нью-йоркского журнала. Впервые этот забавный коротышка с несмываемой улыбкой На розовом пухлом личике, одетый неброско, стриженный «под голяк», как «новый русский», возник как-то под осень в субботу, когда на парапете у подземного перехода появляются «закованные» в кожу с клепками молодые баркашовцы в высоких омоновских ботинках. Они раскладывают на граните нацистские брошюрки и листовки, нацистскую газетенку. Сперва они приходили с нацистским знаменем, но милиция расценила это как открытую агитацию и попросила их убраться. Тогда баркашовцы стали появляться без атрибутов и символики, без всякой помпы, лишь бы распродать печатную продукцию. Брошюры стоили по двадцать рублей: «Русский фашистский путь», «Идеология «колеса жизни». Газетенка шла по десять рублей. Она пользовалась наибольшим спросом. За час уходило до ста экземпляров. Брошюр — не больше двадцати штук. Брали молодые люди. Скорее из любопытства, чем пристрастия к нацизму. И именно в эту субботу накатила милицейская проверка из Центрального округа. Местные милиционеры получали от баркашовцев мелкие подачки и с сонным видом проходили мимо. «Цаюшники» накинулись на баркашовцев, хотели их увезти, но те с достоинством отбивались:

— Мы ни к чему не призываем! Мы изучаем реакцию толпы, мы проводим научное социальное исследование — как люди реагируют на подобную литературу! — кричал молодой высокий парень с щегольскими тонкими испанскими усиками и мефистофельской бородкой. — Сегодня в России нет цензуры, нет запрещений на печатную продукцию. Россия подписала соглашение с ЮНЕСКО, где сказано, что власти не имеют права ограничивать доступ к печатной продукции.

— Вы осуществляете идеологическую диверсию! — сказал, упрямо наморщив красные складки на лбу под фуражкой, молоденький лейтенант с рязанским носиком туфелькой.

— Помилуйте, какая идеологическая диверсия может быть сегодня в России?! — изумленно воскликнул баркашовец. — В стране идеологический вакуум, а мы — патриоты — стоим за сохранение национального самосознания: Россия — для русских, а не для них, — показал он на цветочный домик на колесах, который принадлежал азербайджанской мафии, был незаконно установлен еще год назад и даже подключен воровским кабелем к почте.

— Послушайте, они продают запрещенные книги? — спросил с живейшим любопытством Пол Хьюмен. — Я хочу купить. Меня не задержит милиция? Вы не можете оказать мне любезность и приобрести для меня по экземпляру… нет, по два экземпляра все, что у них есть, — умоляюще посмотрел он на Костю. — Я коллекционер. Я вас отблагодарю. Мне очень нужно…

Баркашовцы с неохотой собрали свой товар и поплелись по Арбату в сторону кафе «Мальборо». Костя догнал их и купил пару брошюр и газетенку. Пол Хьюмен протянул ему пятьдесят долларов. Он сиял от счастья.

— Это слишком много, — замялся Костя.

— Нет, нет, вы рисковали… Считайте, что вы выполнили заказ клиента. Все о’кей! — с мягкой улыбчивой настойчивостью совал банкноту американец. Он раскланялся и нырнул в подземный переход. Через два дня он появился снова и приветствовал их как старых знакомых. Потом он стал рассказывать, что собирает запрещенные книги. — Раньше Россия, а вернее, СССР были для меня поистине находкой, у вас было так много запрещенных книг. Еще мне присылали запрещенные книги из соцстран. Кое-что из Испании, из Израиля… В Европе сегодня не осталось запрещенных книг. Вся надежда на Россию. У вас есть запрещенные книги? — спросил он, понизив голос. В глазах его светилась надежда. Почти маниакальный интерес полусвихнувшегося коллекционера.

— Смотря что понимать под запрещенными, — ответил Костя. — Официального списка запрещенных к продаже книг префектура нам, лоточникам, не дает. Согласно закону о средствах массовой информации запрещены лишь книги, впрямую призывающие к государственному перевороту, а также разжигающие национальную вражду. Вряд ли такие книги сегодня станет кто-то печатать. Во-первых, они невостребованы обществом. Во-вторых, у нас в России нет активной оппозиции, способной к конструктивным действиям. У оппозиции нет никакой идеологии, о чем же они будут писать в своих книгах? Поэтому остается лишь одна запрещенная литература — порнография! В России издается порнографический журнал «Аргус», но это дерьмо по сравнению с «Плейбоем».

— О, порнография — это примитив, это меня не интересует! — воскликнул Пол Хьюмен. Он упрямо не терял надежды на то, что в России есть запрещенные книги. Какие-нибудь разоблачения закулисной жизни Ельцина, описания связи с мафией, какие-нибудь тайны жизни Путина. Он не понимал, что об этом можно печатать открытым текстом. Прямых преследований не будет. Придется судиться. Накажут рублем. И накажут круто. Рок предложил ему книгу Коржакова «От заката до рассвета». Он жадно схватился за нее. Скажи Рок, что она запрещенная, — Пол Хьюмен выложил бы сто долларов. Но Костя разочаровал его.

— Тираж книги давно распродан, это бестселлер, исчезнувший с прилавков, — пояснил он. — Стоит двести рублей только потому, что его нигде нет.

— А что у вас есть о истории русского фашизма? Эта тема сейчас интересует западных политологов. Как вы думаете: серьезно для России то, что я прочел в брошюре «Русский фашистский путь»? Фашисты и впрямь популярны в Москве и России? Они могут навести в стране порядок? Могут поднять промышленность? Национальный дух? Так, как это сделал Гитлер в 1932 году?

— Ну как может быть популярен нацизм в России, где от рук нацистов погибло более двадцати миллионов граждан? — зажегся Костя. — Нацисты были конструктивны, у них «слово» не расходилось с «делом», Гитлер сумел поднять промышленность, потому что у партии была экономическая стратегия и он был не лишен таланта провидца в экономике. А на что способны русские фашисты? Какая у них конструктивная программа? Что они понимают в экономике, в промышленности? Пусть попробуют поднять хоть один колхоз! Русские фашисты — мертвые куклы! Все они духовные импотенты. Гитлер же первым делом возродил национальный дух, национальное самосознание, он был активным генератором идеи…

— А почему нигде на книжных лотках нет «Майн Кампф»? — вертел головой Пол Хьюмен, оглядывая лотки. — Она что, запрещена в России? Ее считают опасной? Кто-нибудь ее издавал в России? На Западе она не актуальна и пылится на полках магазинов. Современный фашизм выбрал для себя иной, конструктивный путь, а не тот, которым шел фюрер. Сегодня иные политические технологии… И все же я куплю современное русское издание «Майн Кампф». Вы можете мне его достать к завтрашнему дню?

— Видите ли, — стал объяснять Рок, — курирующая нас управа «Арбат» не рекомендует торговать этой книгой с лотков. Мы не можем выполнить ваш заказ…