Книга Плата за любовь - Светлана Беллас

За окном была ночь. Свет в зале был приглушен. Удобно устроившись, я села в кресло, взяв с журнального столика листы бумаги, стала рисовать эскизы, бросая один за другим на пол, рядом пристроившись, спала собака. За полночь и я уснула.

Утро было суматошным. Надо было навести марафет, накормить собаку, что путалась и ластилась под ногами, напоминая о своём присутствии. На всё про всё полчаса, так как должна подъехать офисная машина, водитель, уже отрапортовал, что выехал, говоря, что на проезжей части затор, быть — может, задержится, ну, самое большое на 10–20 минут. Я стала собираться, снуя из ванны в кухню, из кухни в зал, в ванную, вновь на кухню. Собака с удивлением наблюдала за мной, моими хаотичными передвижениями.

Я выглянула в окно, заметила среди потока машин «Лексус», как всегда вовремя, надо отметить пунктуальность водителя. Хватая на ходу бутерброд, надкусывая часть, другую часть, на ходу сунув новоиспеченному дружку, пробкой вылетела из квартиры, собака была рядом, боясь, что ее оставят одну. Войдя в лифт, с облегчением вздохнула, стараясь войти в состояние степенной дамы, на это, про то, про всё ушло считанные секунды. Приобретённый навык успешной леди.

Выйдя из лифта, держа собаку на коротком поводке, вежливо поздоровалась с соседкой, что спешила к лифту, та от изумления приостановилась, вытянула шею, с непониманием осматривая меня и собаку, словно впервые видела, не удержавшись от возмущения, рявкнула, — Вот только питбуля в нашем подъезде не хватало, сожрёт и глазом не поведет!.. На что, мой пёс, гавкнул, явно с укором в адрес праведницы.

Дамочка отшатнувшись, прижалась к стенке и истерично завопила, — Уберите собаку! Люди, спасите!.. Рывком, оказавшись у лифта, резко стала нажимать на кнопку вызова, слышен был гуд приближающейся кабины.

Мне стало смешно, но я старалась быть сдержанной и воспитанной, не обращая на нее внимания, с достоинством вышла из подъезда, сев в машину.

Та, сорвавшись с парковки, оставила после себя клубы пыли, тут, же исчезла в потоке машин. Автомагистраль была перегружена. Через пять, десять минут мы оказались в пробке. В салоне стояла тишина. За рулем сидел немолодой мужчина, водитель, Олби Баче, в недавнем прошлом житель Закарпатья. Он ненарочито мимолетным взглядом заглядывал в зеркало, отвлекаясь, поглядывая на красивую женщину, т. е меня. Мне не хотелось его в этом разочаровывать, держала осанку и затянувшуюся паузу, школа Мадам Поливановой.

Я, сидя на заднем сидение, иногда бросала беглый взгляд, то на собаку, рядом сидящую в ногах, то на вид из окна. За ним бурлила жизнь, все куда-то бежали, сновали, теряясь в красочно оформленных магазинах, кафе. Всё напоминало разноцветный коллаж.

Водитель, резко затормозив, высунувшись в открытое окно, в адрес рядом проезжающего водителя джипа, явно срываясь, выдавая свой акцент, далеко не москвича, крикнул, — Понаехали, ни то, ни сё, «Оно»! Село! Понакупали права!.. Приосанившись, смачно выкрикивая, — Тракторист, хренов! Гидрид твою окись марганца, двоечник! Уже, с испугом заглядывая в зеркало, вытерев набежавшую слюну, вежливо произнес, — Вы, уж, Татьяна Петровна, простите меня, вырвалось! Оправдываясь, — Всё не так делают, не по-людски, по неписаным правилам. Я, знаете, ли в прошлом учитель химии. Смотреть не могу на лоботрясов. Кивая в окно, — Вон, морденция какая! 2х2! Пуп земли!.. Но мне было не до него, ушла в себя. Смотрела в одну точку, не видя его перед собой.

Очнулась, когда «Лексус» остановился напротив парадного входа в офис ООО «Женский мир». Водитель, вышел, торопливо обежав машину, открыл дверцу.

Первой выбежала собака, за ней в проёме появились мои красивые ноги, ступая на тротуар, медленно, степенно, а уж, за ними во всей красе появилась и я. Собака стояла рядом, виляя хвостом. Погладив, взяла в руки поводок, что волочился по асфальту, обивая голень моих ног.

Водитель, в своем радушии расшаркиваясь, скользя по моей фигуре взглядом ловеласа, произнёс, — Хорошего Вам дня, наше «Солнышко»!

Не обращая на это внимания, отошла от него в сторону, натягивая поводок, укрощая нового друга, про себя, я, уже его назвала «ОЛБИ». Боковым зрением, отметила, как водитель, почесывая затылок, провожал меня взглядом, со вздохом вслух произнеся, — Ах, какая женщина! Какая женщина!.. Ещё раз вздохнув, добавил, — Не по моим зубам, орешек! НЕФИРТИТИ! Далее провожая не абы, каким взглядом, поедая с ног до головы.

От услышанного стало смешно, но вида не показала, через минуту, уже потерялась для него, как мечта бабника, в проеме двери офиса. Минута, две и я оказалась в приёмной.

А это, изысканное помещение, с множеством маленьких диванчиков. На них сидели посетители, в основном заказчики. Войдя с собакой, явно ввела в изумление присутствующих.

Девушка — ресепшн, сидящая за компьютером, поспешно встав, поприветствовала, — Добрый день, Татьяна Петровна!

Я, сдерживая на поводке Олби, приветливо улыбнувшись, кивнула, как ей, так и присутствующим гостям. Послышались ответные приветствия.

Гармонию нарушила, появившаяся в проёме двери секретарша с кофе в руке. Та испуганно отшатнувшись от собаки, с визгом опрокинула его на себя, при этом тушуясь, истерично, по-идиотски смеясь.

Затирая двумя ладонями блузку, неловко извиняясь, в своё оправдание с охами и ахами, с отдышкой, при ее-то полноте, да и возрасте с хвостиком, бормотала, — Простите, ради Бога, простите! Ну, прямо, как кулёма!.. Точно не с той ноги сегодня встала. Не день, а черти что, все не так пошло, прямо, как в гороскопе.

Олби поспешил к ней, облизывая кофту и руку, стараясь, хоть таким образом помочь, явно проявляя дружелюбие, но та стояла по стойке смирно, в страхе шепча, — Ой, Мамочка!..

Я, отдав поводок ей в руки, с улыбкой сказала, — Он не голодный, позавтракал. Вверяю в Ваши руки! Попрошу любить и жаловать, это мой новый друг! Олби!

Секретарша, взяв поводок, озираясь по сторонам, просто была в шоке, стоящая рядом с ней собака лакала из полупустой чашки кофе.

Дама, выйдя из оцепенения, улыбнувшись, погладила, поспешила с ней на выход. На ходу с полуоборота, отрапортовала, — Вам звонила Ваша Мама, Госпожа, т. е. Мадам Поливанова. И тут, же исчезла за дверью, за которой слышался топот ног и лай Олби. В приемной все замерли, не сводя с меня любопытных глаз.

Зазвонил моб. телефон. Поставив сумку на стол секретарши, нервно стала в ней рыться, наконец, найдя искомое, достав мобильник, посмотрела на монитор. Меню выписало «МА»… Извиняясь, — Ради Бога, простите!..

Вышла в коридор, крича в телефон, — Ма-а! Ты где, в Москве? Тебя плохо слышно. Окончательно оглушил лязг и скрип приближающейся кабинки лифта, что через секунду остановилась передо мной. Я уже хотела войти, как меня остановил подбежавший закройщик, молодой, угловатый парень. Назойливо тараторя, — Мне Ник сказал, что у него до сих пор нет готовых эскизов новой коллекции! Муза в нём не родилась! Даже, ещё и не в зачатье. Как, же теперь?! Самому рожать?

Глядя на него в упор, отводя телефон от уха, иронически отпарировала, — Ну, попробуйте! А что до Ника, то немудрено! Он, же у нас мужчина занятый! А вот во мне, она родилась. Муза!