Книга Приговоренный - Валерий Еремеев

А Лапов все говорил. В его представлении задержанные возле «Малыша и Карлсона» отморозки оказывались милыми молодыми людьми, которые просто хотели малость подурачиться, пошутить, и, если бы не его мудак подчиненный, сунувший куда не надо свое свиное рыло, они бы просто поехали домой и ничего бы не было. Ни стрельбы среди бела дня, переполошившей жителей города, ни этого неприятного разговора.

В монологе Лапова возникла пауза. Самое время Юлию объяснить свои действия. По крайне мере, попытаться это сделать.

– Они были вооружены. Оба! Стреляли в меня, работника органов. Угрожали оружием продавщицам из магазина. Женщинам, полагаю, было не до шуток.

Объяснения пришлись полковнику не по душе. Он гневно посмотрел на Юлия, но смутить его больше не смог. Юлий не боялся.

– Тоже мне, нашел оружие, – грубо, но уже без прежнего злого надрыва, даже с некоторым уважением ответил полковник. – Антикварная рухлядь. Да будь они настоящими налетчиками с современным оружием, я бы с тобой вряд ли беседовал. Да ты бы глазом моргнуть не успел, как из тебя решето бы сделали. А что до баб этих из магазина, так если они там все нервные такие работают, так теперь что – и в магазины не заходи?

Порядком устав от болтовни, Юлий решил перейти к сути вопроса, тем более что причина гнева полковника лежала на поверхности.

– Если я вас правильно понял, родители этих клоунов не последние в городе люди?

– Дошло наконец. Не то слово не последние. И не только в городе. Особенно тот, которого ты лицом по асфальту елозил. Его отец крупный бизнесмен, председатель ассоциации предпринимателей и учредитель благотворительного фонда «Щит», одной из целей создания которого, кстати, является финансовая помощь сотрудникам правоохранительных органов. Плюс ко всему он еще мой близкий друг. Теперь ты видишь, в каком дерьме я по твоей милости оказался. И как мне теперь из него на чистую воду выгрести? Что делать?

Сам Лапов просил у Юлия совета. Это трогало. Пусть даже он знал, что просьба была пустопорожняя. Чихал Лапов на его советы. Он и без Юлия знал, как ему действовать. То, что обычно последние несколько лет делают высокие должностные лица правоохранительных органов, когда в деле замешаны другие влиятельные люди или их отпрыски. Делать вид, что ничего не было. Ни стрельбы из автомата, ни оружия. Просто ничего не было. А с прокуратурой договорятся. И с продавщицами.

Полковник словно читал его мысли.

– С прокуратурой уладим, – сказал он. – А магазинные девки пусть в жопу идут. Пусть только попробуют шум поднять. Тут другая проблема. Есть у нас один журналист шебутной. Несколько пуль попало в его автомобиль, который был припаркован неподалеку. Уж он-то постарается шумиху поднять. И еще нашелся любитель, жаль, пока личность не установили, снял часть этого фейерверка на камеру мобильного и уже в Интернет успел сбросить. Я сам видел.

Юлий пожал плечами:

– Ну, тогда я не знаю, что делать.

– Не знает он, – передразнил Лапов, – прочь с глаз моих! И рапорт напиши, как все было. Хотя нет, отставить. Позже напишешь. Я сам скажу, как написать. А пока думать буду.

Думал он недолго, и в первой половине следующего дня Юлий снова вошел к нему в кабинет. Полковник сообщил, как Юлию «повезло». Оказывается, прошлой ночью при попытке ограбить загородную АЗС был задержан некий гастролер по фамилии Дрыль. С ним провели обстоятельную беседу, и он вспомнил, что буквально накануне в одиночку пытался ограбить магазин детских игрушек «Малыш и Карлсон». Даже Юлия вспомнил, как тот ему руки за спину заламывал.

– Я ему днем руки заламывал. А на АЗС он напал только следующей ночью, – уточнил Юлий.

У Лапова и на этот вопрос был готов ответ:

– Так он по дороге в СИЗО убежал. Представляешь? Кстати, членам опергруппы, которые его конвоировали, уже и по выговору влепили. Я и приказ видел. В общем, ты этими мелочами голову себе не забивай. Все предусмотрено. Не глупей тебя люди работают. Главное, чтобы ты этого Дрыля опознал, если кто тебя спросит.

Юлий представил, как ни в чем не повинных коллег вызывают в кадровую часть и предлагают ознакомиться под подпись с приказом о дисциплинарном взыскании, отвечая на их недоуменные вопросы коротким: «Так надо». И они подписывают. Возмущаются для порядка, но все равно подписывают.

Полковник положил на стол перед подчиненным фотографию мужчины от тридцати до тридцати пяти лет, с острым подбородком и узкими любопытными глазками на анемичном лице.

– Вот он, Дрыль. Запомнил?

– А пострадавшие его тоже опознают?

– Сказал же, не забивай себе этим голову. Опознают, никуда не денутся. А вообще твоя ирония здесь совершенно неуместна. Думай лучше, как извинения приносить будешь.

Вот оно что. Оказывается, Юлий еще должен расшаркаться и сделать книксен.

– Кому извинения?

– Студенту выпускного курса магистратуры юридический академии. Отличнику и очень хорошему парню. Крестнику моему. Александру Андреевичу Пасечнику. Вот кому.

Юлий почувствовал внезапный приступ тошноты, словно прикоснулся к чему-то мерзкому, холодному и скользкому. Мерзкому даже не потому, что очередные отморозки благодаря деньгам и родственным связям уходили от наказания – все это стало настолько привычным, что давно не вызывало даже рефлекторных содроганий души. И даже не потому, что один из них, упиваясь своей безнаказанностью, жаждал еще насладиться видом унижающегося сотрудника милиции, который просто исполнял свой долг. Тошноту вызывала сама фамилия Пасечник, фамилия человека, который, Юлий был уверен, приложил руку к тому, чтобы лишить его семьи и нормального детства…

Человека, из-за которого он когда-то хотел стать наемным убийцей.

* * *

Это произошло в преддверии новогодних праздников и, как ни покажется странным, тоже было связано с маскарадом. Тот день ему не забыть никогда. Юлию исполнилось пятнадцать. В атмосфере витали запахи хвои и мандаринов. По улицам сновали Деды Морозы.

Именно Дед Мороз был первым, кого он увидел, когда его отец, аккуратно миновав крутой, покрытый наледью поворот, вывернул на длинное прямое шоссе загородного элитного поселка. Мороз как Мороз, ничего особенного. Белая синтетическая борода. Под густыми черными бровями большие глаза человека, обещающего надежду на чудо. Красная шапка с белым отворотом. Длинная, до пят, шуба. Широкий уверенный шаг.

Юлий до сих пор ломал голову: что в нем было не так? Почему отец почувствовал опасность? А ведь почувствовал, потому что, крикнув сыну «ложись!», вдавил педаль газа, направляя авто прямо на Деда Мороза.

Приказ Юлий выполнил слишком медленно, поэтому прежде, чем упасть на сиденье, успел заметить, как тело Деда Мороза, ударившись о радиатор, взмыло вверх. Полы его красной шубы широко распахнулись, словно крылья стервятника, обнажая спрятанный автомат.

БМВ отца рвался вперед, но Дед Мороз, на поверку оказавшийся Бармалеем, явился не один, а с эскортом злобных гоблинов. По крышке багажника застучали пули, треснуло надвое заднее стекло. Пули пробили колесо, и машину стало водить из стороны в сторону. Управление давалось отцу все труднее, но расстояние между ними и местом засады неуклонно увеличивалось.