Книга Григорий Грег «Капли крови» - Ярослава Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот эта, показавшаяся мне примитивной песенка неожиданно всем полюбилась. Возвращаясь с вечерней смены, я слышал ее чуть ли не из каждого двора. Мало того, все наши девушки словно с ума посходили и навязали, нашили себе синих беретов. Какая-то повальная мода. И Зиночка ее не избежала. Но ей идет, на ее светлых кудряшках синий берет смотрится эффектно. А я написал стихотворение. Только показывать его никому не собираюсь, а то засмеют, да еще и обвинят в подражании популярной песне, хотя мой стих ничего общего с ней не имеет».
Девушка в синем берете
на золотых волосах,
ты за поэта в ответе!
В сердце поэта лишь страх.
Страх потерять твою дружбу
и не заметить любовь.
Слов покаянных не нужно,
все объяснения – боль!
Мы не найдем пониманья,
словно две птицы – вразлет.
Я не ищу оправданья,
я лишь влюбляюсь взахлеб.
Выну я сердце и душу,
все я любимой отдам,
только поэта ты слушай!
Я не уйду, не предам!
Ты всех желанней на свете,
ты – мой восторг и мой страх,
девушка в синем берете
на золотых волосах…
Прядь волос все крутишь ты,
кончик теребя.
Как же ты измучила!
Пощади меня!
Как кора, источен я
древнею тоской.
Ничего не хочется,
лишь сказать: постой!
Все давно изучено,
и весь выпит яд…
Губ твоих излучины
и лукавый взгляд
говорят: все кончено…
Но глаза нежны.
Ты меня морочаешь…
Знаешь, не нужны
эти злые случаи.
Хватит! Не мешай!
Душу мне не скручивай.
Ухожу. Прощай…
* * *
Из письма Ладе:
«Я машинально похлопал по карманам. В одном был какой-то скомканный листок, в другом – мятая пачка папирос. Достав листок, я тщательно расправил его и приблизил к лицу. В переулке было темно, дальний фонарь бросал слабый тускло-желтый свет.
«Зиночка, сердце так рвется! Больно поэту, пойми! Чаша любви разобьется, Если разрушить мечты. Если улыбка любимой…», – прочитал я и усмехнулся.
Сейчас эти неуклюжие признания вызывали лишь недоумение. Я отлично видел, насколько слабы эти стихи, и без сожаления скомкал лист и сунул его в карман. Я пытался снова вызвать в себе те эмоции, которые так волновали меня, но безрезультатно.
«Мне сейчас сто лет», – вдруг подумал я, ясно ощущая навалившийся возраст.
И никак не мог совместить это осознание своего истинного возраста со своей вернувшейся юностью, ведь реально мне сейчас всего восемнадцать!»
Милая, сердце так рвется!
Больно поэту, пойми!
Чаша любви разобьется,
если разрушить мечты.
Если улыбка любимой
только лишь снится… Тоска!
Жизнь будто пулею – мимо!
Холод ствола у виска…
Что мне весь мир без надежды?
Жизнь без любви – тлен и мрак.
Ты улыбнись мне, как прежде,
взгляд твой прогонит мой страх.
Милая, сердце так ноет,
раны разлуки болят,
сердце живет лишь тобою,
и твой отказ – верный яд…
…Я так люблю тебя! Что может проще,
понятней быть! Но твой опущен взгляд.
Моя душа в смятенье молча ропщет,
минуты ужас промедленья длят…
Вдруг треснул прутик, в уши – будто выстрел.
И твои пальцы нервно теребят
сухую веточку. Узнать бы мысли!
Ведь ты молчишь и твой опущен взгляд.
Чуть подождав, я ухожу. Как больно!
Что изменилось? Да весь мир погас!
Люблю, люблю! А ты молчишь. Довольно!
Что может горше быть? Без слов отказ.
* * *
Из дневниковых записей начала XXI века:
«…меня так распирает чувство, оно становится все сильнее, и мне иногда трудно от этой переполняющей меня горячей энергии! Я ведь существо хладнокровное. Это я отлично понимаю!
Но я решил, что творчество, и особенно поэзия, должно облегчить мое состояние. Я смутно помню, как это было раньше, когда я был обычным восемнадцатилетним парнем, безумно влюбленным в девушку. Я писал так много стихов в то время! Но став вампиром, я утратил этот бесценный дар. И это мучает, как же это меня мучает! Я читаю и перечитываю свои стихи, которые писал еще до той роковой петли, и как же они мне нравятся! Несомненно, я был наделен талантом. Если бы все вернуть!»
Остановилось время: тебя нет.
Минуты замерли в недоуменье.
Все окружающее превратилось в не:
в не – счастье, не – удачу, не – везенье…
Не слышу и не вижу. Не живу.
Несчастен день, когда ты не приходишь.
Несчастен час, к которому я жду.
И этот миг, что без тебя уходит.
Не ясно мне, не больно. Мне – никак.
И словно я вообще не существую.
И что мне жизнь? Незначащий пустяк,
не драгоценна, без тебя – впустую.
Секунда за секундой… Где ты, где?!
Струится время, как песок меж пальцев.
Все изменилось на значенье не:
не – встреча, не – известность и не – счастье.
Все изменилось, как в стекле кривом.
Уходит время, отзываясь болью.
Мы снова неизбежно не вдвоем,
разделены твоею не любовью…
Светлое зеркало жизни
ночь замутила скользя,
и перепутала мысли
быстро ушедшего дня,
и перепутала чувства,
нагромоздив миражи,
переплетая искусно
истину правды и лжи…
* * *
Вновь посадил я зернышко любви.
Оберегал пробившийся росток,
чтоб незаметным вырос меж людьми,
чтоб поломать его никто не смог.
Любовь росла, укрытая от глаз,
вдали от злых бесчувственных сердец.
А я все ждал, храня… И пробил час.
Она бутоном стала наконец!
Твой взгляд, как солнце, озарил бутон.
