Книга Дафна - Жюстин Пикарди

Я зачарована факсимиле ангрианских рукописей, которые Вы воспроизводите в издании «Шекспир-хед», восхищена трудом, потраченным Вами на расшифровку мельчайшего почерка, которым писали Брэнуэлл и Шарлотта. Такому любителю, как я, конечно, очень сложно различить почерки четырех детей Бронте: глазу непосвященного они кажутся удивительно похожими. Меня, однако, поражает большой объем написанного Брэнуэллом, но так и не опубликованного, более того, отвергнутого как не имеющее ценности без всякой попытки расшифровки. Чем больше я читаю и думаю о Брэнуэлле, тем сильнее моя уверенность, что вокруг него создан некий миф, скрывающий его истинную сущность. Я хочу сказать, что истории о его дебоширстве были использованы для его дискредитации.

Мне кажется, из-за того, что его сестрами так восхищаются, так их любят, возникла необходимость презирать их бедного, ничтожного брата.

Я обращалась к миссис Уир, бывшему секретарю Общества Бронте, которая сказала, что Вы владеете многими рукописями Брэнуэлла, что Вы, по сути, главный собиратель его работ, но, возможно, я что-то неправильно поняла, и все рукописи в действительности хранятся в доме приходского священника — музее Бронте в Хоуорте — или в коллекции Бротертона в университете Лидса. Зная, что Вы раньше были куратором и библиотекарем в обоих этих почтенных заведениях и поэтому являетесь единственным в своем роде экспертом, я беру на себя смелость обратиться к Вам. Буду очень благодарна Вам, если Вы сообщите, где я могла бы найти рукописи Брэнуэлла, а также выскажете свое мнение о его писательском таланте.

Короче говоря, я очарована Брэнуэллом и не могу понять, почему современная академическая наука игнорирует его и представляет в ложном свете. Я совершенно уверена, что Хитклиф был создан Эмили на основе образа Нортенгерленда, вымышленного alter ego[4]Брэнуэлла, как и мистер Рочестер Шарлотты, и что сестры Бронте обменивались идеями и рукописями со своим братом гораздо чаще, чем принято думать. Отсюда мое стремление узнать, считаете ли Вы эту теорию достойной дальнейшей разработки.

Искренне Ваша,

Глава 2

Ньюлей-Гроув,

Хорсфорт,

Лидс.

Телефон: 2615 Хорсфорт

11 июля 1957

Дорогая миссис Дюморье!

Было большой радостью получить письмо от Вас и узнать о Вашем интересе к Брэнуэллу Бронте. Как Вы совершенно правильно заметили, к нему крайне несправедливо относились ученые-филологи и комментаторы, начиная с миссис Гаскелл[5]. Я единственный поставил перед собой задачу восстановить его репутацию, что отдалило меня от остальных ученых, но мое исключительное знание рукописей Брэнуэлла, несомненно, сполна вознаградило меня.

Я взял на себя смелость выслать Вам вместе с письмом две чрезвычайно редкие книги, обе из числа изданных мной приватным образом и ограниченным тиражом, сочинений Брэнуэлла. Первая из них — прекрасно переплетенный экземпляр «А уставшие отдыхают», истории об Александре Перси, известном также как Нортенгерленд, — этот промышлявший пиратством сумасбродный герой, возможно, уже знаком Вам по хроникам Ангрии, сочиненным детьми Бронте, хотя эти конкретные приключения были написаны Брэнуэллом уже в более зрелом возрасте. Только 50 экземпляров этого издания вышли в свет в 1924 году как результат моего литературного сотрудничества с мистером Клементом Шортером, бывшим коллегой по Обществу Бронте.

Вторая книга, «Манускрипты Лиланда», была издана мною столь же малым тиражом год спустя и является сборником подготовленных мной к печати писем Брэнуэлла его близкому Другу, скульптору по имени Джозеф Лиланд. Оригиналы документов содержались в библиотеке, которую я собрал для сэра Эдварда (позднее лорда) Бротертона и которая размещалась в то время в Раундхей-Холле, его особняке в Лидсе, где я имел удовольствие работать. Как Вы, несомненно, знаете, сэр Эдвард занимал пост президента Общества Бронте с 1927 года до своей смерти в 1930-м.

Надеюсь, что оба эти тома будут Вам по-настоящему интересны. Если вы захотите оставить их себе, не откажите в любезности прислать мне чек на 4 фунта стерлингов.

Как я понимаю, у Вас имеется полный комплект издания «Шекспир-хед»? Я весьма признателен Вам за Ваши доброжелательные замечания по поводу моей работы в качестве редактора этих томов Бронте. Я много лет трудился над этой грандиозной задачей, причем под конец мистер Уайз не мог оказать мне серьезную помощь, поскольку имя его было тогда окутано туманом, сопровождавшим, как предполагали, раскрытие совершенных им подделок в других случаях. Конечно, это происходило более двух десятилетий назад, и тогда с моей стороны было бы неуместно каким-либо образом комментировать эту темную историю. Да и теперь я не желаю вносить свою долю обвинений и суждений. Пусть это останется между нами — а я знаю, что могу рассчитывать на Вашу осмотрительность и на то, что тайна эта не будет раскрыта, — но я очень сильно сомневаюсь в подлинности многих подписей Шарлотты и Эмили Бронте, неоднократно появлявшихся на более ранних рукописях.

И как мы теперь можем быть уверены, что именно Эмили, а не Брэнуэлл, написала эти чудесные стихи?

Мистер Симингтон задумался, вычеркнул последнюю фразу из письма и что-то неодобрительно буркнул, когда с его авторучки капнули чернила на только что подсушенную промокательной бумагой страницу. Он наклонил голову, чтобы внимательно рассмотреть написанное им, щурясь, посмотрел сквозь очки в затененный угол комнаты и вздохнул. Был полдень, но дневной свет не проникал в кабинет мистера Симингтона, шторы были опущены согласно его всегдашним инструкциям, чтобы защитить от солнца, от этого разрушительного света содержимое его книжных полок. Да и сам мистер Симингтон выглядел таким же бледным, как страницы манускриптов, только что извлеченных им из тщательно запрятанных коробок и папок, — казалось, он не часто отваживается выйти наружу.

Он был почти уверен, что, как обычно, закрыл за собой дверь кабинета и положил ключ в карман, но вдруг забеспокоился, не ошибся ли он, и вновь встал, чтобы убедиться: дверь надежно закрыта, — хотя уже несколько раз за утро делал это.

— В такие дни осторожность не может быть чрезмерной, — пробормотал он себе под нос, как всегда делал, запирая свой кабинет, будто эти слова обеспечивали дополнительную защиту, помимо регулярных проверок двери.

В доме стояла полная тишина, если не считать жужжания умирающей мухи у закрытого окна. Его жена Беатрис ушла по своим многочисленным делам. Чем она занималась во время этих прогулок, недоумевал он, куда ходила? Времена, когда они нанимали слуг на полный день, остались в далеком прошлом. Беатрис должна быть довольна, что у них делают уборку раз в неделю, и, хотя она не прекращала ворчать, Симингтон опасался, что даже эти расходы для него чрезмерны.