Книга Всадник рассвета - Владимир Шигин

— Да, это и есть Небесный Холм, Посланник! — ответил он мне.

Воины тоже молча слезли с коней и начали тут же деловито обустраиваться. В обратный путь, судя по всему, они пока не собирались.

Подъем в гору был достаточно крут, а утомленный дорогой старик едва переставлял ноги. Шли мы поэтому довольно медленно. Через каждые полсотни метров встречались воины-охранники. Молча пропуская нас мимо себя, они лишь наклоняли головы в знак приветствия. Впрочем, я особенно никуда и не торопился. Пусть все идет своим чередом, откуда я знаю, что ждет меня там, на вершине! Истерзав себя за время дороги всевозможными предположениями и сомнениями, я уже пришел к гениальному выводу: надо пока просто радоваться каждому дарованному дню и ничего не загадывать наперед.

Но вот за деревьями стала понемногу видна и вершина. Затем показалась большая поляна, заставленная по периметру деревянными столбами с вырезанными на них жутковатыми рожами. Около каждого из столбов были видны следы недавних кострищ. Посреди поляны лежал огромный темно-бурый камень — штука мне уже хорошо знакомая.

— Мы здесь! — внезапно визгливо закричал во всю свою старческую мочь мой спутник.

Не успел я и глазом моргнуть, как напротив меня появился еще один древний старик в белой рубахе. Седая борода его свисала до самых колен. Дед был бос, а в руках держал сучковатый посох.

— Здрав будь, Посланник! — поздоровался со мной старик и протянул руку. — Я Любомудр, верховный жрец Небесного Холма.

— И ты будь здрав, Любомудр! — Я пожал протянутую мне руку и ощутил ее немалую силу.

Старик смотрел прямо, не пряча взгляда. В его выцветших голубых глазах угадывались и ум, и проницательность. Не знаю почему, но в отличие от всех ранее встречавшихся жрецов этот дед показался мне куда более симпатичным.

— Я знал, что ты скоро придешь! — улыбнулся мне тем временем хозяин поляны так, словно знал меня уже тысячу лет, и от этой улыбки мне стало как-то спокойней. — Как добрался?

— Хорошо! — кивнул я и улыбнулся ему в ответ.

— Запомни навсегда — я твой друг, и ты должен верить мне! А теперь пойдем. — Старик взял меня под локоть и повел мимо столбов в глубь своего капища.

Пройдя несколько шагов, он, вдруг вспомнив о чем-то, обернулся к моему спутнику:

— Разожги костер Перуна, соверши все требы и поддерживай огонь!

Мы зашли в полуизбушку-полуземлянку.

— Садись! — сказал старик, показывая на лавку. Я послушно сел.

— Покажи свой знак! — велел главный жрец голосом, не терпящим возражений.

Я молча снял тельняшку и оголил грудь. Но старец даже не стал на нее смотреть. Закрыв глаза, он долго держал в руках мой нательный крест.

— Да, — сказал он, наконец открыв глаза. — Ты истинный Посланник. Я чувствую твою силу! Я рад, что дожил до этого дня и смог дождаться твоего пришествия! Будь ты благословен и ныне, и присно, и от века до века!

После этого Любомудр уже совсем по-отечески положил мне руку на плечо.

— Располагайся! Здесь отныне будет твой дом!

— Что же мне делать дальше? — спросил я его.

— Вначале ты получишь от меня необходимые знания, а затем уже сами боги укажут тебе твой путь!

— Как долго ты будешь меня учить и чему?

— Времени мне отведено мало, придется поторопиться. Ты познаешь наш мир и свое место в нем. Ты научишься владеть оружием и властвовать над собой, творить требы и уничтожать врагов!

— Кто же мои враги? — поинтересовался я.

— Те, кто боятся Посланника! — был весьма туманный ответ.

Затем жрец оставил меня отдыхать, а сам покинул жилище. За что я был ему весьма благодарен.

Значит, все дело в моем нательном кресте! Сняв висевший на тесемке крестик, я принялся внимательно его рассматривать. Крест был самый обыкновенный, только что очень старинный. Нося его уже немало лет, я, казалось бы, знал его до мельчайших царапин, но теперь разглядывал, словно в первый раз. Ничего необычного в кресте не было: на внешней стороне распятие Спасителя с черепом и перекрещенными костями в ногах, на тыльной стороне изображено всевидящее око с исходящими от него солнечными лучами и словами “спаси и сохрани”. Сделан крестик был, судя по всему, из какого-то медного сплава и от старости в углах давным-давно позеленел.

По семейному преданию, этот неказистый с виду нательный крест из века в век передавался по мужской линии нашей семьи и неизменно приносил удачу. Крест передавали тем, кто уходил на войну, и, как гласит семейная легенда, за все времена еще ни один обладатель фамильного креста не пал на поле брани. Сколь давно находился этот крест в нашем роду, никто не знал. Бабушка говорила мне, что этот крест был у нас всегда, а потому на войне моим предкам неизменно сопутствовала удача. Упоминала она и о каком-то древнем пророчестве, связанном с этим крестом, но суть пророчества была утрачена. Если насчет времен отдаленных я ничего конкретного не знал, то что касаемо более близких, все выходило именно так, как говорила бабушка.

Семейная хроника сохранила сведения, что в екатерининские времена один из моих пращуров участвовал в знаменитом штурме Измаила, откуда вышел цел и невредим. Его сын, в свою очередь, защищал родину в Смоленском и Бородинском сражениях, в битве при Березине. Без единой царапины прошел весь заграничный поход 1813-1814 годов, дойдя до Парижа. Мои предки были участниками длиннейшей Кавказской войны, а также Венгерского похода, одиннадцатимесячной обороны Севастополя. Там дрался уже мой прапрапрадед Никанор. На долю прапрадеда Трофима пришлись Среднеазиатские походы и Порт-Артур. Прадед Тимофей честно прошел дорогами Первой империалистической, а Гражданскую войну закончил на врангелевском фронте. Деду Степану выпала уже Великая Отечественная: оборона Одессы, Севастополя и Северного Кавказа, затем их же освобождение и освободительный поход до Вены. Из всех передряг он выходил сухим из воды, что же касается креста, то до конца своей жизни относился к нему как к живому существу и даже разговаривал с ним. О многом, что происходило с ним во время войны, дед не считал нужным говорить со мной по моему малолетству, но однажды проронил такую фразу:

— Наш крест не обычный, а живой. Он хранит какую-то очень большую тайну.

— Какую? — попытался допытаться я у деда.

— Этого я, внучек, не знаю! — погладил он меня по голове. — Впрочем, когда придет твой черед его надеть, то, может быть, крест будет к тебе более добр, чем ко мне!

Особых чинов и наград мои предки никогда не имели. Большинство из них так и закончило службу если не унтер-офицерами, то капитанами, а в лучшем случае — подполковниками. Все они были храбрыми воинами, но спин перед начальством не гнули. Может, потому и карьер особых не сделали.

Отец тоже изрядно помотался по горячим точкам. Он был инженером-электронщиком, работал в оборонном КБ по проектированию ракетных комплексов ПВО. По этой причине командировки во Вьетнам и Египет, Анголу и Алжир были для него делом привычным. Не раз позиции ракетных комплексов, где находился отец, подвергались налетам неприятельской авиации. Но всякий раз судьба уберегала. Будучи убежденным коммунистом, отец фамильный крест никогда на шее не носил, а держал под обложкой партийного билета, тем не менее крест, как оказалось, помогал. Что касается меня, то знаменитый семейный крестик мне передали отец с бабушкой в день окончания училища.