Книга Чертовский переполох - Владимир Пучков

Он вскочил с кровати и только сейчас обратил внимание на окно. В форточке словно сдувшаяся резиновая кукла торчал упырь, насмерть прищемленный фрамугой. Стало быть, лез ночью в окно, и наполовину влез, а Яромир захлопнул форточку.

Яромир сплюнул, открыл окно, как тряпку выкинул упыря на залитую солнцем мостовую. Тут же кто-то пронзительно завизжал, кто-то разразился матюками.

– Хорошо! – вздохнул Яромир. – Сразу чувствуешь себя дома! Только вот умыться надо.

Он поискал глазами жбан и не нашел. Заглянул под лавку и обнаружил здоровенный шлем Ильи Муромца. Яромир взял его в руки, повертел так и сяк и даже примерил. Сомнений не было. Но ведь Муромец ушел от него в шлеме! Хороший шлем, круглый, с большой красивой ручкой. Только вот надеваться не хотел. Ох!

Вот теперь все стало на свои места. Выходит, Илья вместо шлема надел на голову дурацкий жбан? Чего же мы пили? Первач – точно. Потом квас. Потом Илья предложил пропустить по рюмочке надракакаша. Потом Попович сбегал к знакомому полонежцу и принес два ведра кумыса. С него-то все и началось.

Яромир внимательно осмотрел комнату. Следов буйства не было. Правда, на потолке отпечатались следы Ильи Муромца. Каким образом – теперь уже не узнать. На лавочке что-то было нацарапано острым предметом. Яромиру сразу бросились в глаза две буквы: «у» и «х». Богатырь наклонился и прочел всю фразу:

«Уходя, гасите свет. Сила вся в кумысе».

Ну это мог сделать только Попович! – догадался Яромир. Это он сидел на скамейке да все хихикал! Да… повеселились.

Яромир зачерпнул шлемом из бочки воды, напился, снял прилипший к языку искусственный волос, поморщился; затем ухватил всю бочку и вышел во двор. Уже во дворе не спеша разделся, опрокинул бочку на себя и, ухая от холода, запрыгал по траве. Зато сразу протрезвел. Снова стало легко и звонко. Особенно в голове. И только тут он вспомнил все окончательно.

Да ведь сегодня ехать на курсы! У Яромира от счастья даже мурашки пробежали по спине. Учиться! Он впервые едет учиться! И не куда-нибудь, а на Курсы государевых богатырей! Это не какой-нибудь там Коксфорд! Это покруче. Может быть, даже диплом дадут…

Ежась от утреннего холода, он вбежал в избу и стал одеваться. Из вещей взял с собой пару чистого белья и заграничные штаны, купленные у заезжего немца, в лавке с красивым и таинственным названием: «Секонд-хенд». Эти нехитрые пожитки Яромир сложил в вещмешок и направился в конюшню. Савраска сидел на стуле, скрестив передние копыта на груди, и лениво поглядывал в окно. От такого зрелища Яромир впал в ступор.

– Привет, хозяин! – ухмыльнулся Савраска, вставая на ноги и принимая привычное для коня положение. На богатыря повеяло запахом перестоявшей браги. Яромир выдохнул и решительно шагнул вперед.

– Какая сволочь тебя спаивает? Убью гада!

– Тогда обоих сразу, меня и Люську! Ха-ха-ха! – заржал Савраска, оскалив длинные лошадиные зубы.

– Это какая такая Люська? – насторожился Яромир. – Может, колдунья? Где она живет, я ее сейчас пришибу! Сначала за коня, значит, взялась, а потом до хозяина доберется?

– Люська – это соседка, – охотно пояснил Савраска. – Ее муж зелье гонит, а она не дает. Как завидит, что в углу брага стоит, так тащит мне.

– А почему тебе? – изумился Яромир.

– Выливать жалко, а тут вроде как польза.

– Ладно, с Люськой я поговорю, – решил Яромир. – Ишь ты, зараза – чем добру пропадать, пусть лучше богатырские кони спиваются! Поехали, по дороге протрезвеешь! Только болтай поменьше, не то прохожих распугаешь.

Солнце уже поднялось над крышами, когда Яромир выехал со двора. Навстречу ему попалась ладная девица. Она несла на коромысле два полных ведра. Увидев богатыря, девица на секунду замешкалась, чем не преминул воспользоваться Савраска. Самым наглым образом он сунул морду в ведро и мгновенно высосал всю воду.

– Да ты что делаешь, свинья! – возмутилась девица и свободной рукой врезала коню по морде. От такого удара Савраска едва не сел на задницу.

– Миль пардон, мадам! – пробормотал он, тяжело отфыркиваясь. – Но смею вам заметить, что я некоторым образом конь. Хотя и свинья порядочная!

При виде говорящего коня у девицы едва хватило сил, чтобы не показать свой испуг. Она вскинула голову, одарив коня и всадника рассерженным взглядом.

– А еще культурные! – сказала она и гордо прошла мимо.

– Вот теперь полегчало, – выдохнул Савраска, продолжая путь. – Однако какие кадры растут! Ты заметил, какие у нее бедра? А какая…

– Сейчас от меня по морде получишь! – мрачно пообещал Яромир. – И вообще, с каких пор ты пялишься на девок?

– Я не пялюсь! – вздохнул Савраска. – Я получаю эстетическое наслаждение.

– Вот и пялься на кобыл! – разозлился Яромир. – Они тебе ближе!

– Неизвестно, кому что ближе, – проворчал конь. – Сам на них пялься. Может, я в душе Евгений Онегин.

– Это кто? – насторожился Яромир. – Кумарин, что ли?

– Царский сантехник, – вяло отозвался конь. – Да шучу, шучу! Сам не знаю, что говорю, а ты меня слушаешь… все, молчим!

Они проехали мимо двух мужиков, которые тут же принялись рассуждать, доедет ли витязь на своем коне до Суждаля, или тот сдохнет по дороге.

– У него ж копыта разъезжаются! – сказал один. – Не доедет!

– До Суждаля доедет! – возразил другой, а вот до Резани нет.

– Может, вернуться, дать им по шее? – задумался Яромир, но на счастье мужиков внимание богатыря привлекла удивительная сцена. Сначала из переулка выскочила толпа возбужденных мальчишек. Толкая друг друга локтями, они выстроились вдоль улицы наподобие эскорта и замерли, трепеща от восторга. Затем из того же переулка показался громадный конь, а на нем еще более громадный всадник.

Яромир не сразу узнал Илью Муромца. А когда узнал, едва не свалился с коня. На голове богатыря по самые брови, ручкой вперед, сидел полуведерный пивной жбан, тот самый, которого хватился с утра Яромир. Под правым глазом у Муромца расплылся здоровенный синяк, нос тоже изрядно распух, как после доброй потасовки. За богатырем, придерживая подол, бежала какая-то бабка.

– Бесстыдник! – на всю улицу кричала бабка. – Ты что себе на голову надел, пьяная рожа! Чему детей учишь? Какой разврат!

Толпа малолетних сорванцов, затаив дыхание, слушала бабку и с восторгом смотрела на «разврат». Яромир понял, что нужно немедленно вмешаться, и направил коня навстречу.

Бабка, завидев Яромира, явно обрадовалась, раскрыла рот, чтобы от души высказаться и по его адресу, но Савраска дохнул на нее тяжелым перегаром.

– Уймись, старушка, я в печали! – произнес он и широко, насколько это было возможно для коня, улыбнулся. Старушка на мгновение замерла, а затем без разбега отточенным стилем перемахнула через двухметровый забор и скрылась с глаз.