Книга Пятьдесят на пятьдесят - Феликс Фрэнсис

— Букмекерство? — не отставал я.

— Случается, — кивнул он. — Но, по большей части, нет.

Похоже, он твердо вознамерился давать уклончивые и туманные ответы.

— Ну, хоть легальным? — спросил я.

— Случается, — повторил он.

— Но, по большей части, нет? — высказал я догадку.

Он ответил улыбкой и принялся еще усердней толкать тележку.

— Собираешься вернуться в Австралию? — спросил я, решив сменить тему.

— Да, наверное, — ответил он. — Просто на какое-то время надо залечь на дно.

— Это почему? — спросил я.

Он снова улыбнулся. «Может, оно и к лучшему», — подумал я, не знать почему.

Я оставил свою машину, надежный двенадцатилетний «Вольво-940», в заднем ряду на парковке под номером два, рядом с местами, отведенными для тренеров и владельцев лошадей. И, как всегда, пришлось заплатить за парковку. Букмекерам никаких скидок не полагалось.

Прежде места для букмекеров предоставлялись по старшинству и сроку службы, этот порядок до сих пор сохранялся в Ирландии. А вот в Британии места просто продавали, и, купив место один раз, букмекер оставался его собственником, мог оставить за собой или продать. Владелец места под номером один имел право первым выбирать, где поставить свой ларек на ипподроме, номер два выбирал вторым, и так далее. У меня был восьмой номер, его приобрел еще дед лет двадцать тому назад за весьма солидную сумму. Так что я занимал не самую лучшую позицию, но и не такую уж плохую.

Плата букмекера ипподрому, дававшая разрешение проработать один день на скачках, пятикратно превышала стоимость входного билета для посетителей. Так что, если посетитель каждый день платил за входной билет на ипподром сорок фунтов, как это было на Королевских скачках в Аскоте, для меня эта цена составляла двести фунтов. Плюс, разумеется, плата за входные билеты для Луки и Бетси. Так что в любой день на этом мероприятии, перед тем как принять первую ставку, в кармане у меня должно было находиться несколько сотен фунтов.

Были планы по изменению этой старой системы, но запустить их должны были только в 2012 году; новый порядок предполагал, что места для букмекеров будут выставляться на аукцион — кто больше даст, тот и в шоколаде. Букмекеры возражали, видели в этом покушение на свою собственность, на чем свет стоит кляли ипподромы за алчность, а все остальные считали, что все обстоит с точностью до наоборот.

«Где это и когда вы видели бедняка букмекера», — с ненавистью и презрением говорили люди. А все потому, что бедные букмекеры быстро вылетают из бизнеса. Вы и бедняка адвоката тоже вряд ли видели. И их также остро ненавидели все без исключения.

— Надолго приехал? — спросил я отца.

— Какое-то время еще побуду, — неопределенно ответил он.

«Если и дальше все будет продолжаться в том же духе, — подумал я, — нет смысла тащиться в паб поболтать. И я могу использовать это время, подольше побыть с Софи».

— Послушай, — сказал я, — может, тебе лучше отправиться в Лондон прямо сейчас? Что толку идти куда-то выпить и поговорить, если ты нормально не ответил ни на один мой вопрос.

— Я предпочитаю говорить о прошлом, а не о будущем, — сказал он.

— А я нет.

Мы все еще толкали тележку к машине. Протиснулись через лаз в живой изгороди, чтоб попасть на стоянку под номером два, и тут вдруг я услышал за спиной звук шагов, кто-то догонял нас. Я обернулся и мельком заметил человека, он мчался прямо на меня. Одним прыжком он преодолел расстояние до крытой брезентом тележки и нанес мне сильнейший удар по лицу.

«Вот дерьмо, — подумал я, падая на землю. — Да это же грабеж!..»

Неужели этот кретин не знал, что день сегодня для букмекеров выдался ужасный? И взять у меня практически нечего. Лучше бы ограбил меня утром, на пути к ипподрому, тогда в кармане у меня было несколько тысяч.

Я встал на четвереньки, мотая низко опущенной головой. Чувствовал, как течет по лицу теплая кровь, видел, как она ярко-алой струйкой сбегает по подбородку на землю, впитывается в траву.

Я ждал еще одного удара — по голове или же пинка в живот носком ботинка. Руки онемели, полагаться на них нельзя, но я все же умудрился запустить правую руку в карман брюк, в самую его глубину, где лежал конверт с тоненькой пачкой банкнот. Опыт научил, что лучше отдать деньги прежде, чем тебя изобьют до полусмерти, а потом все равно отнимут наличные.

Я вытащил конверт из кармана, бросил его на траву.

— Все, что у меня есть, — пробормотал я, чувствуя солоноватый привкус крови во рту.

А потом перекатился на бок. Не то чтоб мне хотелось видеть лицо нападавшего. Опять же опыт, он научил, что опознание может привести к дальнейшему избиению. Однако беспокоился я зря. Молодой человек — а я, исходя из быстроты его действий и силы удара, был уверен в том, что он молод, — прикрыл нижнюю часть лица шарфом и низко надвинул на лоб капюшон темно-серого спортивного свитера. Идентификация невозможна, даже если б он стоял лицом ко мне. Но он стоял в профиль, прямо перед отцом.

— Вот! — крикнул я ему. — Бери бабки и оставь нас в покое.

Он покосился в мою сторону, потом снова повернулся к отцу.

— Где деньги? — прошипел он.

— Здесь, — указал я на конверт.

Но молодой человек не обращал на меня внимания.

— Иди к черту! — сказал отец. А потом резко ударил парня ботинком в пах.

— Ах ты сука!.. — злобно прошипел тот. И нанес отцу пару быстрых и точных ударов в живот.

— Где чертовы деньги? — повторил он свой вопрос.

На этот раз отец промолчал. Просто сидел на земле, привалившись спиной к живой изгороди, и тяжело дышал.

— Не трогай его! — крикнул я фигуре в капюшоне. — Деньги здесь. — И я снова указал на конверт на траве.

Но мужчина в очередной раз проигнорировал меня, начал угрожающе надвигаться на отца, и тогда я завопил что было мочи:

— Помогите! Сюда! На помощь!

Парковка под номером два почти опустела, но несколько машин все же осталось — их владельцы, тренеры и хозяева лошадей, праздновали и задержались. И в нашу сторону повернулось несколько голов, а три или четыре храбреца даже шагнули к парковке. «Нет сомнения, — с горечью подумал я, — они придут и врежут мне еще, если узнают, что жертвой нападения стал букмекер».

Молодой человек обернулся через плечо, увидел людей и пустился наутек. Бросился бежать, лавируя между машинами, потом перепрыгнул через изгородь в дальнем конце стоянки и скрылся из виду. Я, сидя на траве, провожал его взглядом. Он даже ни разу не оглянулся.

Конверт с деньгами так и валялся на траве, рядом со мной. «Странный все же вор», — подумал я. Потянулся, подобрал конверт, сунул его поглубже в карман брюк. Потом медленно поднялся на ноги, кляня на чем свет стоит зеленые травяные пятна на коленях.