Книга Клоун Иван Бултых - Эдуард Успенский

— На любой паровоз есть свой стрелочник! — сказала бабушка.

— И зря ты думаешь, что поезд столь неповоротлив, — заметил Топилин. — На нем и направо можно отправиться, и налево. И, между прочим, в обратную сторону. И никого еще не радовало, что машинист — дурачок.

— Во-первых, я и не машинист даже. А во-вторых, я далеко не дурачок.

— Ты у нас, конечно, светоч. Ну, просто маяк разума. Со знаком качества! Ну, да ладно, выкладывай свои выговоры и благодарности.

На очереди был:

ВЫГОВОР

за организацию дебоша при поездке на сбор картофеля.

Как-то получается, что начальство всегда от меня избавиться хочет. Больно много я приношу ему забот. Когда люди требуются на картошку или на склад овощи перебирать, моя фамилия первой называется. А на этих складах или картошке у меня опять приключения.

Тогда я был уже инженером. И вытурили меня на сбор картошки под Можайск сырой осенью.

Подогнали к проходной машины. Смотрю я, что за народ в них садится, и ужасаюсь. Или дети совсем — ученики, или довольно мрачного вида оболтусы. Дети трезвые, а оболтусы успели где-то под забором глотнуть, и в рюкзаках у них что-то звенит.

Время горячее. Каждый хороший работник на счету. Кого мастер отправит в подшефное село? Или учеников-малолеток, или разгильдяев-прогульщиков. Из инженеров никого. Только я да Майка Гаврилова из лаборатории гироскопов. Я у Майки спрашиваю:

— Ты чего это собралась? Видишь, какая здесь публика?

Она в ответ:

— Вижу. Когда мы в институте на картошку ездили, очень весело было. И здесь, думала, будет так же. Хотела от завода отдохнуть. Да, видно, не наотдыхаешься.

Приехали. Поселили нас в школе. Спросили:

— Кто умеет варить? Вышел один дядя мрачный.

— Я кухарничал.

Отвели его на кухню, показали, где котлы, где дрова. Но продуктов не дали.

— Завтра дадим, к обеду. Мы ваше начальство предупреждали, чтобы на первый день еду брали с собой. Сначала сами кормитесь, а уж потом за наш счет поправляться будете.

Пошли мы с Майкой грибы собирать… Возвращаемся к школе, а там дым коромыслом — в спортзале драка идет. Два здоровенных парня повара ухайдакивают. Оба пьяные, и дело у них не очень ладится. Один парень в тельняшке, а другой в гимнастерке на босу грудь в сапогах. А повар просто в трусах до колен. И лавки у них в ход идут, и ведра, и мотает их по матрасам от стенки к стенке. И окно они лавкой выколотили.

А вокруг по углам стоят юнцы, как на физкультуре, и смотрят. Кто с испугом, кто с недоумением. Оказалось, повар у этих двоих пол-литру украл из сапога. А это для них святое.

Гляжу, тот, который в гимнастерке, лопату схватил — и на повара. Сейчас у бедного последние мозги вышибут. Я с ходу кинулся, схватил могильщика поперек спины и бросил на матрас.

Он аж ошалел от удивления! Встал на ноги и на меня. Полутолкнул-полутреснул. Я от него шаром бильярдным лечу через класс. Делаю вид, что меня такой богатырь швырнул, хоть стенку прошибай! А сам в матросика как врежусь! И рухнули мы с ним. Только я понарошку, а он, бедняга, по-настоящему.

Удачно вышло. И матросика уложил, и гимнастерочник счастлив. Вот, мол, как я их, гадов, разбрасываю! А это важно, чтобы он в драке доволен был. Чтобы в нем злость зверская не пробудилась. Иначе конец.

Но тут повар в трусах тоже ко мне направляется с кулаками. Сообразил, что я теперь враг как бы общий. И матросик оклемался. Того гляди убьют.

Слава Богу, пьяные. Руками они машут, пролетают мимо с грохотом. А я тихо-тихо так к двери. И в коридор.

Настроение неприятное. Погулял с час, полтора. Что делать? Хоть вешайся. До станции двадцать километров. И что в городе скажешь? Жаловаться, что ли, на ребят? Так не вмешивался бы. Тоже мне — дружинник. Они тебя не трогали. Может, они каждый вечер так развлекаются. Заместо домино.

Делать нечего. Иду снова в класс. Но сам ноги держу в обратную сторону. Сердце где-то в кишках запуталось. Тут ко мне направляются двое. Один — матросик в тельняшке. Второй — парень, которого я раньше не видел. Что-то есть в нем спокойное, располагающее. Чем-то он диван или шкаф напоминает.

— Ты что, — спрашивает, — бить его хотел или разнимать? — и показывает на матросика.

Хотел я сострить, что бить. Хобби у меня такое: как увижу матросика — сразу набрасываюсь и по морде! Но дело под вечер, не до шуток.

— Разнимать, — говорю.

— Тогда так. Или ты простишь Степу, или дашь ему по морде.

— Я ни прощать не хочу, ни по морде давать.

— Тогда я сам ему въеду.

А Степа на него почтительно так посматривает и даже физиономию наполовину подставил. Лицо у него красивое, кудрявое, только очень неумное.

— Давайте завтра поговорим. Но парень на меня давит:

— Такие дела на завтра не откладываются. Или извини его, или бей.

Видно, пока меня не было, власть переменилась и шкаф-диван атаманом стал. Вокруг народ собирается. Получается как-то странно. Мне, вроде, навстречу идут, условия создают, морду подставляют, а я кочевряжусь, против коллектива выпендриваюсь.

— Хорошо. Считайте, что я его извинил. А завтра все равно поговорим.

На этом все легли спать. А утром поваром назначили меня. Вернее, попросили быть. И я согласился.

ГЛАВА N + 7

(Антиалкогольная — продолжение картофельной)

И вот как-то дело наладилось. Дали мне двух помощниц самых слабеньких, в поле бесполезных, и мы стали столовую в порядок приводить.

Все вымыли, вычистили. Столы протерли. На них полевые цветы в стаканах поставили.

На первый раз я в котел двойную порцию мяса положил. Целый чан какао приготовил и хлеба с маслом на столы выставил из расчета — ешь сколько хочешь.

Я знал, что люди голодные, как заключенные, придут.

И верно. Впервые за все время они наелись. И на меня стали с благодарностью смотреть.

Дальше совсем нормально стало.

Погода плохая. В школе холодно и сыро. А у меня на кухне тепло и чисто. И девчонки по вечерам ко мне потянулись во флигель. На уют и чистоту. Садятся на скамеечки, греются. Истории рассказывают.

Я, разумеется, бесплатно сидеть не даю. Мне одному трудно. Давайте помогайте картошку чистить. Вот они и работают. А за ними ребята потянулись. Кавалеры. Я их тоже запрягаю.

— Эй, ребята, — говорю. — Выделите парочку из пятерых — дрова позарез нужны.

Они скрипят, но парочки выделяют. Но больше всех я Степу уедал:

— А, моряк пришел! Степа, будь другом, помоги котел вычистить. Вас на флоте учили железки драить!