Книга Тетя дяди Федора, или Побег из Простоквашино - Эдуард Успенский

«Лучше бы она целую ночь дрыхла! — подумал про себя Матроскин. — Есть же вот люди такие наоборотные. Чем меньше они думают, тем больше пользы».

И все приступили к выполнению задания. Шарик с Матроскиным с удочками на реку поплелись. Какая там рыбалка, если осень на дворе. Того гляди дождик начнётся. И тут полустриженный Шарик придумал. Он вернулся и попросил Иванова-оглы ему в будке дырку сделать для головы. Потом он этот ящик на себя надел, голову в дырку просунул и пошёл на речку, как черепаха в своём собственном домике.

Матроскин увидел и сказал:

— А ты, Шарик, молодец, не пустая голова два уха! Здорово придумал. Я себе такую же будку сделаю. Будем мы с тобой по деревне как два пьяных робота ходить, боками толкаться.

Он быстро такой же картонный домик смастерил из ящика. Они, пошатываясь, как два качающихся робота, на речку отправились. А удочки у них как антенны были.

Хорошо, что на берегу только осенний ветер гулял, рыбаков не было. А то бы рыбаки с испугу в речку попрыгали, на тот берег переплыли бы и в партизаны ушли.

Папа с мамой на сеновале устроились, тепло одеялами накрылись, взяли в руки «Педагогику» и заснули. За неделю на работе они так умаялись, сил нет. А тут свежий воздух, молоко, сено. Дядя Фёдор внизу по клавишам барабанит, они даже не слышат.

Дядя Фёдор сначала честно пытался всё сделать, как в самоучителе указано. «Поставьте пальцы на ширину плеч…» А потом он стал барабанить что ни попадя. У него отличный «Первый концерт для фортепьяно и сарая» получился. Свою партию сарай очень хорошо исполнял — скрипел, как ненормальный.

Печкин и Иванов-оглы в огороде брезентовую палатку ставили. И Иванов-оглы Печкину случаи из военной жизни рассказывал:

— Вот помню такой случай был. Пришёл приказ к нам в часть: «Всем военнослужащим на зимнюю форму одежды перейти». Мы с товарищем полковником всем военным и выдали зимнюю форму: валенки, ушанки, шинели тёплые, всякие там бушлаты-ватники.

— И всё это бесплатно? — спросил Печкин.

— Конечно, это же ведь армия.

— А нам, почтальонам, бесплатно только фуражки почтальонские выдают, — посетовал Печкин.

Иванов дальше военный случай рассказывает:

— Кажется, всё тебе хорошо. А тут оттепель, да такая, что просто жара — пять градусов тепла. По такой жаре только в валенках и шлёпать. И что делать?

— Валенки отобрать, — сказал решительный Печкин. — Шлёпанцы выдать. Пусть шлёпают.

— Тебя за такое по головке не погладят. Приказ-то был из Москвы. Другая бы товарищ полковник растерялась. А наша товарищ полковник выход нашла. Она попросила перебросить нашу часть в Мурманскую область стропила для нового склада заготавливать. А там такой мороз! Без валенка шагу шагнуть нельзя! Вот как мудро вышло. И приказ выполнили, и брусья заготовили.

— Ты ж говорил — стропила! — удивился Печкин.

— И стропила тоже, — сказал Иванов.

Печкин просто потрясён был такой мудростью. А тут Тамара Семёновна подошла:

— Почтальон Печкин, оставьте вверенный вам участок работы и проведите беглый осмотр того, что сделано другими участниками трудового процесса.

Печкин оставил участок и первым делом на речку пошёл к двум рыбным роботам. Подошёл он к ним и спрашивает:

— Граждане сотрудники, прошу вас дать показания… то есть сведения. Сколько рыбы выловлено за истекшее время?

— Одна, — коротко, по-военному ответил Шарик.

— Прошу уточнить, — говорит Печкин. — В каких единицах ведёте измерения. Что у вас одна? Одна тонна? Одна тысяча? Одно ведро?

— Одна верхоплавка, — объясняет кот. — Весом в одну тонну, размером в тысячу метров.

— Еле запихнули в ведро, — добавил Шарик.

Печкин записал это в своей книжечке и к папе с мамой пошёл.

— Уважаемые, сообщите, какие у вас успехи за текущий период?

— За текущий период у нас очень большие успехи, — говорит папа. Телёнок Гаврюша один том «Педагогики» съел. Мы уронили нечаянно. Теперь умнее в десять раз будет.

Печкин и это записал в книжечку и к дяде Фёдору обратился. Дядя Федор в том же сарае на фортепьяно барабанил.

— Как у вас дела, молодой человек? Что доложить руководству?

— Доложите, что соседские куры за ночь гнездо в пианино устроили. Цыплят высиживать начали. Пора музыку прекратить. Скоро цыплята будут песню крокодила Гены кукарекать.

Дальше Печкин к Иванову-оглы подошёл:

— Ну как дела, боевой товарищ?

— Дела хорошие. Погода благодать! Строительство хоромов для Мурки заканчиваю. Да вот беда, пока я строил хоромы, корова Мурка целый угол у палатки сжевала. Пришлось её метёлкой стукнуть.

Печкин всё, как всегда, записал. И к Тамаре Семёновне с докладом явился:

— Разрешите доложить, товарищ бывший полковник.

Она говорит:

— Докладывайте, товарищ служащий деревенской почты.

Печкин просто обалдел. Он даже и не знал, что такое почётное звание носит. Он начал докладывать, заглядывая в книжечку:

— Кот с собакой рыбу ловят в ящиках.

— Какую такую они рыбу ловят? В каких таких ящиках? Консервы, что ли?

— Нет, они рыбу в реке ловят. Только сами сидят в ящиках. От ветра.

— И какой у них улов? Много наловили?

— Одну верхоплавку поймали. Весом в одну тонну. Размером в тысячу метров. Еле запихнули в ведро.

Тамара Семёновна подивилась такой верхоплавке.

— А как у дяди Фёдора дела? У него всё в норме?

Почтальон Печкин в книжечку смотрит:

— У него всё в норме. Соседские куры за ночь гнездо в пианино устроили. Цыплят высиживать начали. Цыплята скоро будут песню крокодила Гены кукарекать.

Тамара Семёновна всё больше удивлялась:

— У моего любимого ординарца товарища Иванова всё, я надеюсь, хорошо?

— Погода у него хорошая, — объясняет Печкин. — Строительство для хромой Мурки заканчивает.

— Почему Мурка хромая?

— Она угол у палатки съела, пришлось её метёлкой стукнуть.

— Так, а что папа и мама? — кричит тётя Тамара. — У них-то, я думаю, всё в норме? Какие у них успехи за текущий период?

— За текущий период у них очень большие успехи, — отвечает Печкин. Телёнок Гаврюша один том «Педагогики» съел. Его уронили нечаянно. Теперь умнее в десять раз будет.

— Караул! — сказала тётя Тамара и позвала к себе маму: — Я как старшая сестра тебе говорю: ты должна воспитывать не только сына, но и мужа.