Книга Аэробус смерти - Вера Воронцова

Рита принялась тормошить Ольгу, требуя то автографа, то советов по макияжу. Она начала расспрашивать о новинках моды и тут же поинтересовалась мнением о своем наряде и прическе, при этом успев похвастаться новым оттеночным спреем:

– Вы знаете, придает такой шикарный малиновый оттенок! И не мажется совсем, видите, на белой водолазке – ни пятнышка…

Ольга чувствовала, что попалась. «Риточка» была сама неискренность и лицемерие – во всех ее вопросах, в тоне, в прячущейся усмешке Ольга чувствовала желание унизить ее. Да еще восторженное лицо Ивана, не сводящего глаз со своей новообретенной одноклассницы…

– Ольга, а ведь мы с вами коллеги, – неожиданно сообщила Рита.

– В каком смысле? – непонимающе уставилась на нее Ольга.

– Вы же в прошлом медсестра? Я читала в журнале ваше интервью… А я – врач! Хотя вы, наверное, уже и не вспоминаете о прошлой профессии.

– Да, вы правы… Почти не вспоминаю.

Это было неправдой.

Ольга не просто вспоминала те годы, когда она была никому не известной медсестрой, она остро сожалела о тех временах, мечтала вернуться к ним, хотя прекрасно понимала, что сейчас это невозможно. Она прочно обосновалась в новом мире, обрела имя и новую профессию и давно смирилась с тем, что медицина стала просто хобби. Иногда, правда, у нее мелькала шальная мысль: а не открыть ли когда-нибудь свою частную клинику?.. Но для этого доходов модели было маловато.

Однако все это совершенно не нужно было знать подружке Ивана. Ольга чувствовала, что, казалось бы, безобидная тема тоже затронута с умыслом унизить ее, указать на ее место: ты, мол, медсестра, а вот я – врач.

Надо сказать, Ольга злилась в первую очередь не на свою напористую и бесцеремонную собеседницу, а на себя – за те комплексы, которые не давали ей достойно ответить на бестактные выпады и поставить Риту на место: для своей славы и известности Ольга была слишком чувствительна и не уверена в себе. Поэтому часто она выбирала самый легкий путь – надевала маску высокомерия и замыкалась.

Вот и сейчас единственное, чего ей захотелось, это просто встать и уйти. Что она и сделала – встала и ушла, прервав Риту посреди фразы и сухо извинившись.

– Редкая красавица, – задумчиво глядя девушке вслед, проговорила Рита. – Я бы в такую тоже влюбилась… И зарабатывает нормально… Повезло тебе, Ванечка! Козырного туза из колоды вытянул.

– Скорее пиковую даму, – усмехнулся Иван.

– А вот я ей, кажется, не понравилась.

– Ты думаешь? А мне показалось, вы так мило беседовали.

– Самые милые собеседницы – это как раз те женщины, которые друг друга люто ненавидят. Разве ты не знал? Ладно-ладно, нечего придуриваться! Все ты прекрасно понял.

– Оставь, Рит. Она нормальная девчонка, только очень наивная. Совсем ребенок!

– Да? Теперь это называется наивностью? А впрочем, тебе, конечно, видней.

– Я, пожалуй, пойду, – засуетился Иван. – Мне кажется, она на меня обиделась.

– Иди, конечно! А если скучно станет, приходи, поболтаем! Кстати, вот тебе журнальчик, почитай на досуге! – Рита засунула в карман Ивана свернутый в рулон журнал.

Глава 5

Аркадий лежал в откинутом кресле, с головой накрывшись пледом.

Несколько минут Ольга сидела молча, пытаясь унять досаду и понять, что написано в рекламном буклете, который она держала перед собой.

Иван присел рядом, вздохнул:

– Оль, ты не сердишься?

– Говори потише! Не видишь, Аркадий спит.

– Да лучше бы он вообще умер, твой Аркадий!

– Ты опять скандалить? Если так, отправляйся назад, к своей Риточке!

– Ладно, ладно, не кипятись. Я и так почти шепотом говорю.

– А лучше вообще помолчи. Я тоже буду спать.

Ольга демонстративно погасила лампочку и, укрывшись пледом, отвернулась.

Она была явно не в духе. Иван знал, что в такие моменты подругу нужно просто оставить в покое. Потом она сама приходила к нему мириться, но сейчас ее лучше было бы не трогать. Парень со вздохом достал из кармана журнал, который подсунула ему Рита, пролистал, и на глаза ему попалась фотография со знакомым лицом. «Да это же Ольга!» – не сразу узнал он. Девушка на фотографии была ослепительной: обворожительная улыбка, сияющие глаза, пышная грива белокурых волос… Под фотографией была статья. Иван начал читать ее, вначале с легкой брезгливостью мужчины, листающего женский бульварный журнал, потом с недоверчивым интересом, переросшим к концу статьи в настоящий шок…

Это был тот самый злосчастный журнал, именно с той самой злосчастной статьей, где описывались «похождения» молодой удачливой модели с ее бойфрендом. Особую пикантность истории придавало то, что «бойфренд» был лет на тридцать старше своей пассии. Статья, появившаяся в самый разгар борьбы «китов» мира моды, была направлена не столько против Ольги, сколько против ее агентства и, косвенно, против этого самого «бойфренда», довольно известного финансиста. Отношения, в которых не было ничего особенного, были выставлены чуть ли не инцестом, а Ольга из-под пера ретивой репортерши выходила едва ли не «девочкой по вызову». Когда скандальная публикация появилась в печати, разъяренная Ольга хотела подать на репортершу в суд за клевету, однако и агентство, и Артем (тот самый «бойфренд») уговорили ее не делать этого – ни той ни другой стороне не нужны были публичные скандалы. И вот теперь эта статья была в руках Ивана. Статья в бульварной прессе сделала свое дело – умом понимаешь всю нелепость того, о чем читаешь, однако расхожие соображения «в каждой шутке есть доля правды» и «нет дыма без огня» заставляют сомневаться в стопроцентной невероятности описанного.

Иван вдруг ясно увидел Ольгу такой, какой она была в их самую первую встречу: прелестный белокурый ангел, спускающийся к нему по лестнице в той гостинице, где он тогда работал, – она была так прекрасна, что у него перехватило дыхание.

Но к ощущению счастья сразу же прибавились недоверие и неприязнь – чувства, шедшие от ума, рациональные и холодные, ведь он знал, что эта девушка – жена крупного мафиози, что она – из «тех самых», неприкасаемых, с которыми нормальному человеку нельзя иметь дело.

Возможно, отчасти эта неприязнь была вызвана именно красотой девушки – будь она некрасивой, невзрачной, обычной, Иван, может быть, пожалел бы ее, посочувствовал бедняжке, попавшей в вертеп, он бы, может быть, нашел в ней родственную душу, ведь и ему, несмотря на всю его нелюбовь к хозяевам, приходилось на них работать!

Но девушка была невероятно, потрясающе красива – и Иван испугался ее красоты, отгородился от нее всеми теми комплексами, которые вечно разделяют красивых людей и всех остальных. Он, еще не зная ее, уже разукрасил ее обывательскими штампами: раз красивая, значит, глупая и грешная.

Со временем он узнал Ольгу и понял, что она совсем не глупа и почти безгрешна – почти, потому что он все-таки никак не мог простить ей красоту, считая ее главной провинностью девушки. С красотой была связана и работа – и это тоже было плохо, ее работа совсем не нравилась Ивану, который, подобно многим, считал подиум чуть ли не панелью и был не так уж и не прав.