Книга Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Хорхе Молист

— Кристина уже взрослая, и мы должны сказать ей правду.

Мать кивнула.

Я взглянула на родителей, потом на Майка. Он слушал так же внимательно, как и я. Заинтригованная, я насторожилась.

— Энрик погиб. — Мать печально глядела на меня. — Но погиб не в автомобильной катастрофе, как мы говорили тебе, а покончил с собой. Выстрелил себе в рот.

Это поразило меня. Энрик мне очень нравился. В детстве, там, в Барселоне, я воспринимала его как дядю. Более того: если не считать моих родителей, он был для меня самым близким и любимым человеком. Я помню Энрика неизменно добрым, заботливым, улыбающимся. Он постоянно придумывал игры, чтобы развлечь всю нашу компанию: своего сына Ориоля, племянника Луиса и меня.

Помню взрывы его смеха и то, как он веселил нас… Никогда не подумала бы, чтобы такой жизнерадостный и безупречный человек решился на самоубийство.

— Нет, этого не может быть.

— Да, именно так и было. Это совершенно точно, — подтвердила мать.

Теперь она смотрела на меня спокойно, без смущения, которое я заметила на кухне.

— Мы знали, что сообщение о самоубийстве ты воспримешь болезненно. Поэтому и скрывали от тебя это.

— Но мне не верится! — Мать права. Даже по прошествии стольких лет я восприняла это известие очень болезненно, оно сильно опечалило меня. Что подобное сделал именно Энрик, никак не верилось. Подавленные родители молча смотрели на меня. — Но почему, почему он покончил с собой?

— Мы не знаем этого, — ответила мать. — Его близкие ничего мне не сообщили. Да я и не спрашивала больше, чем допускала ситуация. Пусть Энрик останется в нашей памяти таким, каким был в жизни: жизнерадостным, умным, порядочным. Я до сих пор молюсь за его душу. — Она казалась очень грустной. — Я любила его как родного брата.

Я положила столовые приборы на тарелку. Аппетит пропал, даже торт, испеченный по случаю моего дня рождения, есть не хотелось. Лучше оставить его на обед.

В комнате воцарилась тишина, все смотрели на меня.

— А что же насчет кольца? Что с ним произошло? Почему кто-то прислал мне его как подарок надень рождения?

Родители беспомощно развели руками. Мой взгляд упал на Майка, но он пожал плечами, словно вопрос обращен не к нему.

— С тех пор как Энрик приобрел этот перстень, он постоянно носил его, — вымолвила наконец моя мать.

Я уже чуть не воскликнула: «Ага! Теперь ты вспомнила?» Хотелось еще сказать ей: «Ты притворялась, будто ничего не знаешь, с тех пор как увидела кольцо на кухне». Но я удержалась. Решила приберечь упреки и вопросы к тому моменту, когда мы останемся одни. Сейчас она опять все будет отрицать.

— Никогда не видела Энрика с другим кольцом, — продолжала она, — убеждена, что оно было на его пальце в момент смерти.

Я задрожала, услышав это.

— А разве не принято хоронить людей с их любимыми драгоценностями? — спросила я и тут же пожалела об этом.

Все трое посмотрели на меня, но никто не ответил. Я разглядывала кольцо. Сквозь прозрачный красный камень сияла звезда. «Как кровь», — подумалось мне.

Я растерялась. Шуточное ли дело! Попыталась собраться с мыслями и обобщить все загадки, которые принесло с собой это кольцо. Почему такой жизнелюбивый человек, как мой крестный, покончил с собой? Кто прислал мне кольцо, столь любимое им? Почему именно мне и с какой целью? Почему Энрика вопреки традиции похоронили без его кольца? Внезапно у меня мелькнула мысль: а что, если его похоронили так, как положено? От этой мысли волосы у меня встали дыбом.

Родители и Майк продолжали смотреть на меня.

— Ничего себе загадочка, а? — Я через силу улыбнулась, стараясь скрыть растерянность.

Майк широко улыбнулся мне в ответ; он был в восторге. Отец лишь поморщился, словно хотел сказать: «Размотается этот клубок», но мать, казалось, была охвачена ужасом.

«Скрывает что-то еще, — подумала я, — и это кольцо тревожит ее, пожалуй, даже пугает».

Мы уже собирались в дорогу, как вдруг я вспомнила о картине на деревянной доске.

— Ты внимательно рассмотрел то, что на ней изображено? — спросила я Майка.

Доска всегда висела на одной из стен кухни. Во время предыдущих визитов она никогда не привлекала внимания Майка, а я никогда ему ее не показывала. Мы подошли к ней ближе. Эта небольшая картина, примерно тридцать сантиметров на сорок, нарисована темперой на деревянной доске. Края справа и слева, не покрытые алебастром, подточены жуком. Картину, несомненно, обрабатывали, чтобы уничтожить вредителя и предотвратить ее разрушение. Однако изображение сохранилось почти в первозданном виде.

На доске изображена Мадонна с младенцем на коленях. На Деве Марии монашеский чепец, и она смотрит прямо перед собой неподвижным и царственным взглядом. Лицо у нее нежное и серьезное, а над головой золотой нимб с цветным орнаментом. Она крепко держит мальчика лет двух. Слегка наклонившись, он сидит на правом колене матери и благословляет зрителя. Ореол над младенцем меньше размером и менее проработан. На его губах легкая улыбка.

Меня всегда удивлял контраст статичности Мадонны с подвижностью младенца. Раньше я не знала этого, но младенец символизирует новое поколение, обладающее энергией сугубо готического плана, в отличие от спокойной Мадонны, исполненной в романском стиле.

В верхней части доски изображены две стрельчатые арки, наложенные одна на другую и сформированные за счет небольших выпуклостей. На них та же позолота, что и у основного тона картины. Кажется, что мать и дитя находятся внутри древней капеллы. Таким образом, готический стиль картины, хотя и представляется несколько запоздалым в сравнении с подобным стилем в архитектуре, занимает здесь прочное положение. А в нижней части картины, у ног Девы Марии, видна надпись на латинском языке — Mater.

Итак, раньше я говорила, что картина находилась в кухне всегда, но это отнюдь не так. Почти всегда. Мы приехали в Нью-Йорк в январе 1988 года. Несколько месяцев прожили в гостинице, пока родители не нашли этот дом. Произведя в доме ряд перестроек, мы поселились в нем в марте. И как раз в пасхальный понедельник я получила эту картину в подарок от моего крестного. Поскольку картин в доме было мало, место для нее нашли сразу же. Я ждала подарка от Энрика. Своих обязательств он никогда не нарушал. Впрочем, он не мог посылать мне пасхальное яичко к каждому празднику, как делал это прежде. Теперь он прислал мне эту прекрасную картину.

Несколько недель спустя пришло известие о его кончине.

Я пережила это как трагедию и понимаю, почему родители скрыли от меня, что это было самоубийство. Я боготворила Энрика.

— Этот подарок Энрик сделал мне незадолго до смерти.