Книга Искушение искушенных - Жюльетта Бенцони

– Прибереги свои улыбки и вздохи для другого, Агриппина! Гальбу ты не получишь! Ему не нужна вдова Агенобарба! Убирайся прочь!

Агриппина убралась, но не забыла внести имя старухи Юлии в свой черный список. Недолго будет мерзавка скрипеть, когда исполнится предсказание Локусты!

Именно тогда прославленный оратор Пассиен с робостью переступил порог племянницы Клавдия. С давних пор он обожал ее, не смея надеяться на взаимность, и лишь теперь, узнав о приказе Мессалины, дерзнул прийти. Пассиен заявил, что, если Агриппина согласится стать его супругой, он положит к ее ногам свое сердце, безграничную любовь и все состояние…

Состоянием этим отнюдь не следовало пренебрегать. Пассиен был, вероятно, богатейшим человеком Рима – разумеется, после императора. Он славился пристрастием к роскоши, и Агриппина, которой не слишком много перепало от имущества Агенобарба, сочла этот вариант приемлемым.

– Я всегда восхищалась твоим талантом, Пассиен, – сказала она с ободряющей улыбкой. – Я буду тебе верной и покорной женой.

Пассиен о таком и мечтать не смел. Он упал перед красавицей на колени, а затем ринулся зажигать факелы в честь бога Гименея. Через несколько дней торжествующая Агриппина устроила грандиозное празднество в своем новом дворце, куда пригласила дядю и «милую тетушку» – с единственной целью посмотреть, какую мину скорчит Мессалина при виде драгоценностей, которыми осыпал жену Пассиен!

Увы, брак с Пассиеном недолго радовал Агриппину, и недолго она утешалась мыслью, что стала самой богатой женщиной в Риме. Прежде всего, она очень скоро ощутила разочарование в своем супруге. Это был превосходный человек и в высшей степени талантливый оратор, но у него совсем не оказалось честолюбия – он был вполне доволен своей судьбой и не желал никаких перемен.

– Чего нам не хватает? – с нежностью говорил Пассиен жене. – У нас есть все: любовь, богатство, слава. И нет на свете женщины красивее, чем ты.

Безусловно, это звучало лестно, однако Агриппина могла бы многое сказать по поводу того, чего ей не хватает. Корона, пресловутая корона! Мысль о ней преследовала Агриппину, которая не оставила надежды в один прекрасный день завладеть ею.

Молодая женщина убивала время, выслеживая Мессалину, – насколько это было в ее силах. Интуиция подсказывала ей, что рано или поздно эта красивая мегера сделает какую-нибудь глупость и тем самым погубит себя. Разве не шептались люди о том, что время от времени императрица, закутавшись в тяжелый плащ, наведывается в подозрительные притоны Субурры, где, словно последняя проститутка, заводит шашни с гладиаторами и матросами? Агриппина была убеждена, что нужно лишь дождаться того момента, когда Мессалина совершит какое-нибудь непростительное безумство.

Пока же она целиком посвятила себя воспитанию сына, и можно смело утверждать, что юного Нерона не приводило в восторг такое материнское рвение. Агриппина требовала, чтобы он во всем превосходил сына Мессалины, молодого Британника, а это было делом совсем не шуточным. Нерон, любивший музыку и поэзию, вынужден был часами заниматься гимнастикой, принимать участие в бешеных скачках на лошадях, проходить полный курс обучения будущего олимпийского чемпиона – и все это ради того, чтобы мать насладилась его победами над сыном соперницы.

– Я хочу общаться с поэтами и с тобой, – жаловался он своему наставнику Сенеке. – Почему мать подталкивает меня к соперничеству с кузеном?

– Потому что надеется увидеть тебя на римском престоле! – отвечал испанский философ, посвященный во все тайны своей хозяйки. – Для этого ты должен стать самым сильным.

– Но это же смешно! – негодовал мальчик. – С того дня, когда я стану императором, никто не посмеет соперничать со мной.

– Это, пожалуй, верно… Однако ты еще не император, и тебе, вероятно, придется преодолеть множество препятствий. Следовательно, нужно готовить себя к этому!

Такие речи были понятны Нерону; после беседы с Сенекой он с большей охотой отправлялся метать копье и лишь после изнурительных упражнений погружался в чтение обожаемых греческих поэтов.

В 48 году наступил наконец момент, которого так долго ждала Агриппина. Мессалина забыла всякую осторожность и вступила на крайне опасный путь. Императрица уже давно была влюблена в Гая Силия, самого красивого мужчину в Риме, но, пока тот находился далеко, страсть эта роковых последствий не имела. Когда же Гай Силий вернулся в родной город, Мессалина без всяких раздумий отдалась своему влечению, и вскоре в Риме все знали, что Августа стала любовницей красавца Гая, – один лишь Клавдий пребывал в счастливом неведении. Безрассудство Мессалины достигло такой степени, что она приказала вынести лучшую мебель и дорогие картины из императорского дворца, чтобы украсить дом своего возлюбленного.

– Она просто обезумела! Кроме Силия, для нее никто не существует, – рассказывал Агриппине вольноотпущенник Нарцисс, на глазах которого происходил грабеж.

Мессалина совершила непростительную ошибку, поссорившись с этим чрезвычайно умным и крайне злопамятным человеком. Хитрая Агриппина, напротив, всячески привлекала его к себе, не считаясь с расходами и не скупясь на ласковые слова.

– А что же Цезарь? Неужели он ничего не замечает?

Нарцисс пожал плечами.

– Он в ней души не чает. Она его просто околдовала! Я никогда не видел, чтобы мужчина до такой степени превращался в раба женщины.

– Я считаю, что ради блага империи необходимо открыть ему глаза, – заявила Агриппина. – Цезарь не должен быть посмешищем!

– Я за это не возьмусь, благородная Агриппина. Да и тебе не советую. Он не станет нас слушать. Будем надеяться, что Клавдий сам узнает обо всем, – если так решат всесильные боги.

По правде говоря, Агриппина гораздо больше надеялась на помощь людей, а не богов. Она дорожила дружбой с Нарциссом, ибо это позволяло ей быть в курсе всех поступков и даже мыслей императорской четы. Кроме того, по ее просьбе он сумел вытащить из тюрьмы знаменитую Локусту, и она была очень признательна ему за эту услугу.

– Если мне подвернется благоприятный случай, – сказала в завершение беседы, – я попытаюсь вразумить дядюшку.

– Весь Рим будет благодарить тебя за это!

Но Агриппине не пришлось тратить силы. Мессалина, сгорая от страсти, устремилась к гибели по собственной воле. В голове ее созрел дерзкий замысел – выйти замуж за своего любовника и посадить его рядом с собой на троне. Она заявила суеверному Клавдию, что слышала предсказание пифий, согласно которому в определенный день «супругу Мессалины» предназначено умереть. Трусливый от природы Клавдий настолько перепугался, что одобрил невероятный план своей жены: на этот день ей следует взять временного мужа… и эту роль исполнит преданный друг Гай Силий. А Клавдию нужно отправиться в Байи и сидеть там, пока не минет опасность.

Самое поразительное состоит в том, что дерзкая затея Августы едва не увенчалась полным успехом. Неизвестно сколько времени наивный Клавдий спокойно дожидался бы окончания «маскарада», если бы в Байи не приехал Нарцисс в сопровождении нескольких человек из окружения императора. Все вместе они стали умолять Клавдия немедленно вернуться в Рим, а принесенные ими вести (большей частью выдуманные Агриппиной) были столь тревожными, что старик наконец осознал опасность и перепугался не на шутку. Он понял, что Мессалина обманула его с целью свергнуть с престола.