Книга Искушение искушенных - Жюльетта Бенцони

– Надеюсь, Калигула не станет проливать собственную кровь. Однако кто знает… Но неужели ты думаешь, что я мог дать императору подобный совет?

– Истребить всех лысых, – задумчиво промолвила Агриппина. – Какая странная мысль! Это же настоящая резня…

– Странная мысль? Это еще мягко сказано. Самое ужасное, что император непредсказуем. А если завтра он возненавидит… ну, скажем, своих родных? Или ближайших друзей?

– Ты имеешь в виду себя или меня? Я уже думала об этом, Лепид, и именно поэтому попросила тебя прийти. Подойди ко мне поближе, нам нужно многое сказать друг другу!

Агриппина подвинулась, давая ему место на ложе, где полулежала, опираясь на локоть, и юноша робко присел рядом с ней. У него закружилась голова, когда в ноздри ему внезапно проник запах ее духов, и она улыбнулась, наслаждаясь его смятением. Пальцы ее нежно пробежались по руке юноши.

– Ты мне нравишься, Лепид… Ты мне всегда нравился, хоть я и делала вид, что не желаю смотреть на тебя. Видишь ли… скорее всего я просто ревновала тебя к брату.

– Ревновала? Ты так прекрасна, Агриппина! Какой мужчина не упадет к ногам твоим ради одной лишь улыбки?

Она прижалась к нему, чуть приоткрыв свои полные алые губы.

– А если я дам тебе больше, чем одну улыбку, Лепид? Чем бы ты отплатил мне за это?

Вскоре любовники стали сообщниками, ибо без труда поняли друг друга. Устранение Калигулы было благом для Рима, которому угрожала постоянная опасность, пока им правил этот безумный человек. Он дошел до того, что приказал воздать консульские почести своему коню, и это переполнило чашу всеобщего терпения. Если же Калигула умрет, кто знает, кому достанется корона?

Агриппина уверяла Лепида, что из него получится превосходный император. Надо было лишь заручиться поддержкой гвардии… и подмазать самых влиятельных сенаторов. Оставалось найти удобное средство для устранения Калигулы, но Агриппине оно было известно. У этого средства имелось имя – Локуста…

Всегда одетая в черное, Локуста выглядела так, словно у нее не было возраста. Эта странная женщина поселилась за Капенскими воротами, в покосившемся домике, стоявшем на отшибе. Суеверный ужас окружающих служил ей лучшей защитой от излишнего внимания любопытных. Одиночество отнюдь не тяготило ее; целыми днями она варила свои зелья и ухаживала за змеями, в чем помогал ей глухонемой и черный как смоль слуга – истинное исчадие ада. Но Агриппина не ведала страха и уже несколько раз проникала в смрадное жилище Локусты с целью заказать любовный или приворотный напиток. Кроме всего прочего, Локуста умела предсказывать будущее и однажды, склонившись над мутной водой, налитой в медный щит, напророчила:

– Ты станешь Августой, а твой сын будет Цезарем!

Агриппина часто повторяла про себя эти слова, упиваясь радостью, по сравнению с которой восторги любви казались жалкими. Она станет Августой и будет царствовать! Что можно поставить рядом со столь великой судьбой? И разве не следовало пойти на все, чтобы осуществилась эта блистательная мечта?

Как бы то ни было, молодая женщина вновь отправилась к Капенским воротам. Увидев Агриппину, Локуста тут же протянула тощую руку за тяжелым кошелем с золотыми монетами, а затем, выслушав просьбу, вытащила откуда-то небольшой флакончик темно-синего стекла.

– Три капли, – прошептала колдунья, – всего лишь три капли в любое кушанье. Вкус не меняется.

Агриппине уже казалось, что она одержала свою первую победу, но, к несчастью, Лепид слишком неосторожно вербовал сообщников, а у Калигулы всегда были хорошие осведомители. Через два дня заговорщиков арестовали. Локусту бросили в тюрьму, Лепиду отрубили голову, Агриппину же посадили на корабль вместе с ее маленьким Нероном и отправили – со всеми положенными ей по рангу почестями – на Понтийские острова.

Агриппина могла только скрежетать зубами в бессильной ярости. Пока галера мчалась по волнам, все больше удаляясь от порта Остии, она призывала в свидетели своего гнева небо и землю, взывая к звездам и духам.

– Не все тебе торжествовать, Калигула! – воскликнула она. – Я еще вернусь!

И она действительно вернулась несколько месяцев спустя, но Калигуле не довелось увидеть триумф своей сестры. Простой преторианец Кассий Херея оказался более ловким заговорщиком, чем Лепид, и нанес императору смертельный удар кинжалом в коридоре театра. Этот человек знал, что для успешного осуществления плана действовать надо быстро и в одиночку!

После смерти Калигулы Агриппина с сыном вновь поселилась в своей вилле на Авентинском холме, но радовалась она недолго. Молодую женщину поджидали новые треволнения: с гибелью Калигулы она избавилась от смертельного врага, однако на троне уже восседал другой император. Все нужно было начинать заново!

Сменивший Калигулу император Клавдий приходился Агриппине дядей и считался слабоумным. В день убийства его вытащили из-за занавески, где он прятался, стуча зубами от страха, и поволокли на императорский престол. Впрочем, человек он был кроткий, тихий, образованный… и совсем не такой глупый, каким казался. На самом деле Клавдий долгое время успешно разыгрывал роль безобидного дурачка, что позволило ему уцелеть при всех государственных переворотах. Он сохранил жизнь – и это было самое главное, ибо жизнь со всеми ее радостями Клавдий любил, хотя ему давно перевалило за пятьдесят.

А еще он любил свою жену Мессалину, которая была лет на сорок его моложе: ее опасная красота воспламеняла его уже начинавшую стынуть кровь. Мессалина, чей злобный нрав не был ни для кого секретом, помыкала своим супругом, словно собачонкой на привязи… и ненавидела Агриппину, инстинктивно угадав в ней врага. А в таких случаях эта маленькая похотливая тварь мгновенно показывала зубы и пускала в ход когти. Она не желала, чтобы красивая вдовушка свободно разгуливала по Палатинскому дворцу и разыгрывала перед Клавдием роль нежной племянницы. Агриппина вполне могла пробудить в нем желание своими прелестями, и Мессалина не сомневалась, что соперница без зазрения совести использует любой шанс. Родственные отношения с Клавдием ничуть не помешают ей залезть к нему в постель и прогнать оттуда Мессалину. Поэтому кроткая Мессалина заявила Клавдию, что у нее сердце разрывается при виде печали и одиночества Агриппины, которая должна либо вступить в брак, либо не высовываться из своего дома на Авентинском холме. И вскоре вышел императорский указ, в котором Агриппине возбранялось появляться во дворце до тех пор, пока она не выберет себе нового супруга.

Вступить в брак? По правде говоря, Агриппина уже думала об этом: ее тяготило вдовство, из-за которого она оказалась в ложном и неуютном положении. Богатый, влиятельный и знатный мужчина всегда является наилучшей ширмой для предприимчивой женщины, тогда как бедную беззащитную вдову всякий может обидеть.

Но приказывать легко… куда труднее найти такого мужа, который отвечал бы всем требованиям разборчивой Агриппины. Она совсем было решилась на брак с невероятно богатым вдовцом Гальбой, однако этот глупец никак не желал расставаться с матерью покойной супруги – женщиной проницательной и решительной. Агриппине пришлось в этом убедиться в тот злополучный день, когда она без всякой задней мысли явилась к Гальбе с невинным дружеским визитом. Разъяренная фурия буквально вытолкала ее за дверь с криком: