Книга Мушка - Люциус Шепард

– Нет. Пуэрториканец.

Пинеро? Вынюхивал здесь что-то?

Демпси собрался задать следующий вопрос, но тут из заднего помещения лавки донесся высокий надтреснутый голос:

– Сара!

– Моментито, – сказала Сара и торопливо ушла за занавеску.

Оставшись один, Демпси осмотрелся по сторонам. Его внимание привлекла статуэтка в угловом шкафу: темного дерева, высотой два фута, она изображала приземистого человека с огромными глазами без зрачков, с лягушачьими чертами лица, с веревкой, обмотанной вокруг шеи, с руками, отчаянно простертыми вперед. Судя по стилю резьбы и по бледно-коричневому дереву, статуэтка была карибская или южноамериканская. Рассмотрев лучше, Демпси решил, что это не человек, а стилизованная рыба. Глаза из перламутра, на веревке – мелкие ракушки. За окном проехал зеленый «меркьюри» с пуэрто-риканским флагом, нарисованным на дверце водителя; из колонок гремели тамбурины, трубы, гитары. Когда Демпси снова перевел взгляд на статуэтку, она показалась еще более мрачной, словно раздраженной громкой музыкой. Он вытянул палец, чтобы дотронуться до нее, но в приступе суеверного страха отдернул руку назад.

– Извините, – сказала Сара Пичардо, возвращаясь и вновь становясь у прилавка. – Моей прабабушке понадобилась помощь.

Казалось, она изучала его лицо. Демпси поступил к ней поближе.

– Так значит, Лара практиковал сантерию?

– Шанго.

Демпси отметил, что никогда раньше не слышал такого определения, а женщина сказала:

– Сантерия больше африканская, чем христианская религия. Но сама вера скорее христианская, чем африканская. Разница невелика. Они очень близки. Брат и сестра. – Она достала сигариллку из пачки и, закурив, выпустила струйку дыма и задумчиво уставилась на нее, повисшую в воздухе. – Лара не мог найти церковь на свой вкус, поэтому спрашивал у меня. Такое часто случается. Люди приезжают с юга и вдруг понимают, что здесь все по-другому. Вот они и начинают метаться.

– Похоже, вы много с ним разговаривали.

– Люди приходят, я разговариваю с ними. Я разговариваю даже с полицейскими.

Она едва заметно улыбнулась, и Демпси вдруг увидел, как она красива. Ее красота не сразу бросалась в глаза. Оценить внешность женщины по достоинству мешала ее бесстрастность, подумал он. Скупые жесты, невыразительная мимика – однако у Демпси возникло впечатление, что дело здесь не в подавлении чувств, а в самообладании. Спокойная непринужденность позы могла быть результатом внутренней дисциплины. У нее были большие, чуть раскосые глаза, высокие скулы, твердо очерченный рот и маленький подбородок. Похоже, она не пользовалась косметикой, а свитер скрывал ее фигуру. Это специально, подумал Демпси.

Он задал еще несколько вопросов, не столько вникая в суть ответов, сколько внимательно наблюдая за Сарой, прислушиваясь к модуляциям ее голоса. У него сложилось впечатление, что она тоже наблюдает за ним. От возникшего напряжения у него загудело в голове. Это нельзя было назвать возбуждением. Никакого возбуждения он не чувствовал. У Сары был свой интерес, как и у него. Он спросил, почему Лара обратился к ней с вопросом о церкви. Потому что она держала лавку лекарственных трав?

– Это моя церковь. Но мне кажется, Лара хотел познакомиться со мной.

– О'кей… Я понял.

– Нет, не в этом смысле. Он хотел выяснить, насколько я сильна. – Сара замолчала, скрестив руки на груди, опустила глаза на витрину, а через несколько мгновений подняла взгляд и сказала: – Я знаю про вас.

Чары разом развеялись, и Демпси оказался во власти ненадолго забытого чувства вины и смятения.

Сара подняла руки в успокаивающем жесте:

– Я сразу узнала вас, но я о другом. Я знаю про ваш глаз. Знаю, что с вами происходит.

Ну начинается, подумал он.

– Вы попали между двух противоборствующих сил, – сказала она. – Одна хочет убить вас, другая использовать. При любом раскладе вы скорее всего умрете.

Демпси рассмеялся:

– Откуда вы это знаете?

– Вы будете смеяться надо мной? Или захотите, чтобы я помогла вам понять смысл происходящего?

– Значит, я могу выбрать? И выбор у меня невелик.

Не обратив внимания на издевательский тон, Сара сказала:

– Выбор у вас такой: или остаться в дураках, или поверить мне. Жить или умереть. – Она повернулась к шкафу, взяла с полки пузырек с темным порошком и протянула Демпси. – Заварите это сегодня перед сном. Выпейте и приходите ко мне завтра вечером. В десять. В церковь.

– Вы имеете в виду церковь Лукумо Бабаяма… или как там?

Он рассчитывал разозлить женщину, но она снова скрестила руки на груди и чуть наклонила голову к плечу.

– Да. Я мамбо… жрица.

Демпси изобразил несколько танцевальных па.

– Это сальса-лечение? Мамбо, ча-ча-ча.

И снова она не отреагировала на грубость.

– Вам нужно быть очень осторожным. Кто-то пытается навредить вам. Кто-то близкий.

– У вас такой всевидящий глаз, да? Видите всех насквозь?

Женщина пожала плечами.

– Сколько это будет стоить? – спросил он.

– Сколько бы ни стоило, – сказала она, словно констатируя печальный факт, – возможно, вам не представится случай заплатить.

Казалось, всем своим видом Сара пыталась успокоить его, умиротворить, но Демпси чувствовал, что силы ему придает только собственное раздражение. Однако он не делал ставки на раздражение и цинизм. Он твердо решил отнестись ко всему серьезно, как бы невероятно, нелепо и смешно это ни выглядело.

– Если все так, как вы говорите, – спросил он, – зачем вы решили помочь мне?

Она на мгновение замялась.

– Это в моих интересах.

– Звучит туманно.

Сара потерла шею, задумалась.

– Что бы я сейчас ни сказала, вам от этого легче не станет. Вы не примете моих объяснений, постараетесь сохранить собственный взгляд на вещи. Вам нужно все самому понять. Если у вас не получится, я не смогу помочь. – Она опустила руку на живот. – Вы знаете, что в мире творится зло. Чувствуете вот здесь. – Сара прижала руку ко лбу. – И здесь. Признайтесь. Подумайте о своем месте в мире. Подумайте, как вы дошли до такой жизни и обо всем том, что произойдет с вами до завтрашнего вечера.

Демпси посмотрел на витрину, на пузырьки под стеклом.

– Я прихожу сюда, задаю пару вопросов, а вы отвечаете, что я проклят. Довольно дурацкая ситуация.

– Проклятия на вас нет.

– Угу. Но вы не говорите мне, что там такое надо мной тяготеет, поскольку я вам все равно не поверю. – Он пробарабанил костяшками пальцев по стеклу витрины. – Знаете, я на это не куплюсь. Все это слишком дешево. Убедите меня. Вы предупредили, что мне грозит опасность. От кого?