Книга Мушка - Люциус Шепард

Зазвонил телефон.

Он взял трубку:

– Ты меня достал!

– Сегодня голос у тебя пободрее, Билли. Что, слез с барбитуратов? – Пинеро.

– Чего тебе надо?

– У меня плохие новости. Хейли умер. Демпси онемел.

– Пустил себе пулю в рот на Проспект-парк, – сказал Пинеро. – Сегодня ночью. Подробностей не знаю.

У Демпси возникло жуткое чувство. Однажды он его испытал, когда выбил мениск во время футбольного матча в школе и услышал треск хрящей, доносящийся откуда-то изнутри тела.

Вчерашний звонок, подумал он. И странный голос Хейли.

– Ты меня слышишь, Билли?

– Он звонил мне вчера.

– Хейли? И что сказал?

– Спросил, как у меня дела. Он был на взводе и… – Горячее давление распирало голову. Дэмпси зажмурил глаза. – Черт!

– Ты как?

– Я вроде отшил его. О господи!

– Без соплей. Человек застрелился. От тебя здесь ничего не зависело.

Немного оправившись от потрясения, Демпси вскипел гневом.

– И что теперь мне делать, черт возьми? Дать очередное интервью? Тебя такие события всегда настраивают на оптимистический лад!

– А тебе хочется нести ответственность за все дерьмо на свете? Притормози, приятель! Иначе отправишься прямиком по стопам Хейли.

– Да пошел ты!

– Знаешь, в первый же день, как ты появился у нас, я сказал капитану: этот засранец просто баба. Весь такой впечатлительный и хлипкий. Видели его досье? У него отец преподает в колледже. У него есть сестра по имени Мэдисон, прости господи. К чему я клоню? Направьте его в убойный отдел, сказал я. Это его самая мокрая ночная греза. Дайте слабаку поиграть в крутого парня перед всеми педиками, которые считают себя хозяевами мира.

От ярости Демпси швырнул трубку на подушку. Когда он снова поднес ее к уху, Пинеро говорил: «… и очень скоро он нас всех подставит!»

– Здесь у тебя не срослось, – сказал Демпси, немного овладев собой. – Это не я наломал дров.

– По-твоему, это я ошибся?

– А как еще ты это назовешь?

– Я назову это правосудием с восклицательным знаком. Один мертвый преступник и трое живых полицейских.

Внезапно потеряв силы, Демпси умолк.

– Ошибка у тебя еще впереди, – сказал Пинеро. – Но я не хочу, чтобы ты совершал ее. Я хочу, чтобы ты жил дальше.

Демпси хмыкнул.

– Да ну? А тебе не все равно?

– Все равно, приятель.

– Тогда какого черта ты беспокоишься обо мне?

– Есть причины, – сказал Пинеро и повесил трубку.

В двух кварталах от Бродвея, на Сто семьдесят второй улице, из музыкального магазина «Роза дель Сол» доносилась ритмичная мелодия, из окна третьего этажа слышались ударные, а из автомобиля раздавалась радиотрансляция. Даже зимой здесь ощущалась атмосфера тропиков, хотя и с душком уголовщины, наркоты и городского безумия. Район, застроенный рядами желтых зданий, которые тянулись на несколько кварталов вплоть до Сто шестидесятой улицы, представлял собой благодатную среду для преступников всех мастей и любимое место охоты для Пинеро и копов похлеще него. Уголовный душок был частью единого целого, частью дымчато-серой души огромного города. Но несмотря на падающие снежные хлопья, здесь, где стояли двух– и трехэтажные дома с выкрашенными в яркие цвета фасадами и звучала музыка, где люди говорили по-испански и ощущался дух землячества, Демпси вполне мог представить, что он идет по улице Агуадиллы, а вокруг цветет гибискус, легко колышутся кокосовые пальмы и смуглые ребятишки в шортах гоняют неподалеку мяч. Это было одно из редких мест, сохранивших свой особый жизнерадостный колорит, чудом уцелевший в атмосфере, поглотившей Манхэттен в конце прошлого века, – колорит, который пессимисты ошибочно считали канувшим в Лету. На самом деле он просто переместился к Бронксу, вытесненный туда агрессивным духом коммерции. Хейли называл этот район Пляжем и разделял любовь Демпси к нему. По этой и по ряду других причин Демпси думал, что они с Хейли могли стать друзьями. Они пару раз вместе попили пиво, сходили на матч «Янки», поужинали в ресторане со своими подружками. Но между ними оставалось какое-то недоверие. Демпси решил, что Хейли лучше приспособлен к работе в полиции, похож на Пинеро; но теперь, когда Хейли так беспомощно застрелился, Демпси задумался, что дело могло обстоять как раз наоборот.

«Элеггуа ботаника» оказалась маленьким опрятным магазинчиком с побеленным фасадом и выписанной золотыми буквами рекламой на витринах, где были выставлены разные ритуальные предметы, в большинстве явно старинные, разложенные на темно-зеленой ткани. Полуприкрытая железная решетчатая дверь препятствовала посетителям как легко проникнуть внутрь, так и быстро выйти наружу. Когда Демпси переступил порог, колокольчик над дверью звякнул, и привлекательная молодая латиноамериканка в широком джемпере, надетом поверх платья из набивного ситца, с длинными черными волосами, перевязанными голубой лентой, вышла из-за занавески в глубине помещения и встала у прилавка, скрестив руки на груди и устремив на посетителя бесстрастный взгляд. Кроме них двоих, в лавке никого не было. И без того маленькое помещение казалось еще меньше из-за обилия застекленных шкафов и полок, где стояли статуэтки, банки с надписанными от руки этикетками и разные предметы, сделанные из кости, ракушек, перьев и меди. В воздухе здесь висел странный сладковатый запах, не очень приятный, затхлый и терпкий, сотканный, как отметил Дэмпси, за очень долгое время из тысяч более слабых запахов, порою вполне приятных.

– Сара Пичардо? – спросил он.

Женщина кивнула, и он сказал:

– Я бы хотел задать вам пару вопросов.

– Вы из полиции? – Последний слог она растянула, придавая слову неуместную нежность.

Он показал свой значок, и она пожала плечами. В любом другом случае Демпси расценил бы подобное поведение как знак тайной неприязни или открытой вражды, но женщина производила впечатление спокойной и сдержанной. Он предположил, что это обычная для нее манера.

– Вы знали Лару Израеля, верно?

– Он заходил в лавку несколько раз. Один раз, чтобы спросить насчет церкви…

– Какой церкви?

– Церкви Лукуми Бабалу Ай. На перекрестке Сто шестьдесят пятой и Восьмой.

– Он практиковал сантерию?

Женщина нахмурила лоб.

– Я говорила об этом полицейским. Дважды.

– Дважды?

– Да. Сразу после убийства Лары и несколько дней назад.

– Значит, полиция была здесь несколько дней назад? Детективы?

– Один детектив.

– Вы помните его имя?