Книга Господь - мой брокер - Кристофер Бакли

При этом сделай так, чтобы я никогда не болтал с Тобой о пустяках.

Научи меня устанавливать очередность всех моих телефонных разговоров,

деловых и личных, дабы за день я успевал позвонить всем, с кем нужно срочно связаться.

И да будет номер Твоего личного телефона навсегда сохранен в памяти моего блока ускоренного набора!

Глава вторая

Только первым классом…

Необычный отпор…

Второй звонок от Брокера нашего

В течение недели Аббат пребывал в уединении, изучая собрание сочинений Дипака Чопры. Несмотря на это странное обстоятельство, в остальных помещениях монастыря царило радостное настроение. Впервые за целую вечность у Каны появились деньги в банке. В перерыве между григорианскими песнопениями брат Боб шепотом спросил у меня:

— Как Аббат распорядится такой кучей денег?

Мне и самому было интересно. Для небольшой группы монахов, живущих на льготные продуктовые талоны, двадцать семь тысяч долларов — целое состояние, но для винодельни, все оборудование которой крайне нуждается в усовершенствовании, это жалкие гроши.

Наконец Аббат вышел к нам. Он выглядел отдохнувшим и производил впечатление трезво мыслящего человека, однако в его облике появилось нечто новое. Всем своим видом он стал излучать уверенность.

Если раньше он поистине стоически мирился с возникавшими проблемами — пока эти проблемы не выбивали его из колеи, — то теперь казался исполненным решимости не пасовать перед превратностями судьбы. Кроме того, он начал крепко нас обнимать, что слегка выводило из равновесия брата Боба.

За первым ужином после своего возвращения к нам Аббат быстро поел и перешел к аналою, чтобы, как было заведено, почитать нам вслух. Мне не терпелось услышать новые главы из книги, которую он читал нам до своего отрыва от действительности — из замечательной биографии святого Фомы Аквинского «Молчаливый увалень», написанной Г. К. Честертоном.

— Святой Фома учит нас: «Вера имеет отношение к вещам незримым и к упованию на вещи недоступные». — Аббат умолк, погрузившись в свои мысли. — «К упованию на вещи недоступные». Как выяснилось на прошлой неделе, это чистая правда. Мы должны надеяться, что обретем желаемое, где бы оно ни находилось.

При этих словах у меня чуть кусок в горле не застрял.

Загадочно улыбаясь, Аббат сунул руку под рясу и достал обугленную книжку:

— Сравним блестящие мысли святого Фомы о надежде с таковыми, принадлежащими доктору Чопре. Послушайте, что он говорит о вещах, которые пока недоступны, но в конечном счете достижимы.

Брат Боб бросил быстрый взгляд на меня. Он тоже перестал жевать свою тушенку. Аббат начал читать:

«Буква "Л" символизирует лучшее и самое лучшее. Развитие предполагает непрерывное улучшение во всех отношениях, а в конечном счете получение всего самого лучшего. Люди, наделенные сознанием богатства, соглашаются только на самое лучшее. Это также называется принципом лучшего места в первом классе. Путешествуйте только первым классом, и в ответ на это космос даст вам все самое лучшее»[10].

Дочитав этот отрывок, Аббат перевел взгляд на монахов. Теперь уже все перестали есть.

— Так давайте же помнить эти слова, исполняя свои повседневные обязанности.

Когда мы выходили, брат Боб шепнул мне:

— Ну что ж, вот вам и развитие учения о морали — от Фомы Аквинского до Дипака Чопры.

На следующее утро Аббат вызвал меня к себе. Я исполнял свои обязанности в винодельне — пытался извлечь из чанов скопившиеся там посторонние примеси. Аббат сидел за своим рабочим столом, заваленным всякой всячиной: там стояли бутылки чилийского каберне-совиньона и банка салатной приправы «Секрет Ньюмана», лежали несколько номеров журнала «Уайн спектейтор» и новые книги Дипака Чопры и других специалистов в области самосовершенствования.

— Вы хотели видеть меня, святой отец?

— А, брат Зап! — Он встал, вышел из-за стола и крепко обнял меня. — Ну, как дела?

— Мы очень много работаем, ведь до приезда дядюшки Лео на дегустацию нужно сделать новую партию вина хотя бы годной для питья. Но из-за этих ржавых чанов по-прежнему кажется, будто в вине содержатся какие-то бурые водоросли. Возможно, мы могли бы истратить часть этих двадцати семи тысяч на…

— Забудьте об этих чанах, — весело сказал Аббат. — Сделать «Кану» годной для питья сейчас даже Господу нашему не по силам. Все это время мы совершали одну и ту же ошибку, брат. К чему пытаться сделать отвратное вино чуть менее отвратным? Истинное развитие предполагает стремление к самому лучшему. — Он постучал ладонью по книжке Чопры. — К первоклассному! К лучшему месту в первом классе!

— Какого рода развитие вы имеете в виду? — спросил я. — Всемогущий Бог создал небеса и землю за семь дней, но… — я смахнул со своего фартука какую-то мерзкую корку, -…в Своей работе Ему не приходилось пользоваться этими чанами.

Аббат протянул мне рюмку красного вина:

— Выскажите свое мнение вот об этом, только откровенно.

Я принюхался. Запах был обескураживающе хорош.

— Восхитительно, — сказал я. — Но пробовать лучше не буду. Еще, чего доброго, понравится. Явно не из нашего виноградника.

— Долина Майпо, — сказал Аббат. — Дивный чилийский край. Солнце, плодородная почва, великолепный дренаж. Гораздо больше подходит для виноградарства, чем север штата Нью-Йорк. Просто поля возможностей, брат!

— Я не совсем понимаю. Вы что, предлагаете переместить Кану в долину Майпо? На двадцать семь тысяч долларов?

— Нет, — с лукавым видом сказал Аббат. — Мы перенесем долину Майпо в Кану.

Он протянул мне листок бумаги. На первый взгляд мне показалось, что это копия страницы из старой иллюминированной рукописи. Это было великолепное произведение искусства, выполненное лично братом нашим Алджерноном в ярких цветах золота и бургундского, с изображением старинного каменного здания, неясно вырисовывающегося над виноградником, где ухаживают за лозой упитанные фигуры в рясах. В верхнем углу была изображена чья-то веселая физиономия, показавшаяся мне знакомой.

— Бахус? — спросил я.

— Прочтите этикетку, брат.

Я разобрал надпись, сделанную средневековым каллиграфическим почерком, рядом с физиономией:

СЕКРЕТ АББАТА

Отборное марочное каберне-совиньон из монастыря Каны

— А, так это вы, отец настоятель! Сходство довольно большое. — Я уставился на снабженные бойницами каменные стены на этикетке. — Но я не узнаю монастырь. Насколько мне известно, Кана была построена не в четырнадцатом веке. Да и крепостного рва я что-то ни разу здесь не замечал.