Книга Пастух медведей - Андрей Белянин

Мгновений.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Тополь, помолчи, — в густых потемках

Легкий сон слетает ей на очи, —

Пусть Алина спит, и сон ребенка

Не тревожат звуки синей ночи.

Золото волос… Подушки хлопок…

Лунный луч посеребрил ресницы…

И от Волги до таежных сопок

Пусть прохлада в эти сны струится…

Пусть она увидит под часами,

Как поется в рыцарских балладах,

Юношу с гусарскими усами,

Взгляд его, где горечь и бравада.

Пусть увидит, как своим капризом

Кружат сад в объятьях листопады…

Моцарта в мгновенье импровиза,

Моцарта — еще до чаши с ядом!

Пусть услышит в сладком сне Алина

Музыку, что в сердце отозвалась,

Лета отзвук в песне лебединой

И зимы прощальную усталость…

Пусть ей снятся розовые кони

И полночных звезд высоких пенье…

…Спит Алина — под щекой ладони,

До рассвета — целое мгновенье…

ТЫ ПРОСТИ…

Я спешил, я сбился с ног,

Я еще не знал, что поздно.

Я себе все руки сжег,

Доставая с неба звезды.

Торопился, несся вскачь

И не знал, что опоздаю…

Ты прости меня, не плачь, —

Сам себе я — не прощаю.

Повторилась сказка вновь,

Искаженная немного,

И Успех, Война, Любовь

Преграждали мне дорогу,

Славу пели соловьи…

Сквозь успех не смог прорваться,

И до солнечной любви

Мне не удалось добраться.

На гнедом своем коне

Я не минул доли строгой

И остался на войне:

Мне обратно нет дороги.

…Не грусти, из майских гроз

Радуга на землю станет.

Ты из всех упавших звезд

Сохрани одну на память…

ГРАНИЦА

Лишь у ранней зимы есть свое

Нераздельное право:

Погружать суету

В снеговое объятие сна.

Ждем рассвета.

Пока не проснулась застава —

Тишина…

Ах, какая вокруг тишина!

А на той стороне

Все такие же горы и ели.

А на той стороне

Колыхнулся белесый туман.

Там, на той стороне,

Муэдзины тягуче запели,

И — не верь тишине:

Тишина — это тоже обман.

Мне потом, на гражданке,

Не раз еще, видно, приснится

И чужая,

И та, что сейчас за спиною, страна,

И рассвет,

И туман,

И негромкое слово «граница»,

Над которой пока тишина,

Тишина, тишина…

* * *

Пишу стихи.

Мой строгий капитан,

Вы все смеетесь? Я не ради славы.

Они — во мне… И с горем пополам

Учу заставы строгие уставы.

Стихи — на турнике и на «козле»…

Их тихий голос пробивает камень.

И на меня шатающей земле

Стихи растут, как мак весенний, сами.

Вокруг одна поэзия видна!

И я спешу, не выбирая броду,

Сорвать цветок!

Но рядом старшина:

— Кру-угом! В наряд!

Чтоб впредь ценил природу…

Наверное, дела мои плохи —

Здесь не ответишь:

— Я и сам — с усами…

А над заставой вновь летят стихи,

Родными окликая голосами.

Да и усов уже в помине нет —

Гусарская краса не по уставу.

Но красоты земной прекрасен свет,

И я писать стихи не перестану.

Быть может, я и впрямь не подхожу

К армейской службе —

Точной и суровой?

…Опять наряд уходит к рубежу —

Я на ходу низаю слово к слову.

* * *

Отзвенела снегами зима,

Но жаре не хватает накала…

Друг влюбился и сходит с ума,

Словно прочих забот ему мало, —

Пишет письма… Строчит, торопясь,

Про тревоги, про ветры, про чувство,

И стихи мои шлет, вдохновясь,

За свое выдавая искусство.

Мне не жалко. И если она

Чуть теплей в твою сторону глянет, —

Буду рад: никакая стена

Между нами на этом не встанет.

А когда ты придешь в ее дом,

Став от счастья немножечко пьяным,

Посмеетесь вы вместе потом

Над бесхитростным этим обманом.

Но уж тут ты меня выручай:

О стихах не веди разговора.

Если ж спросит она невзначай

Обо мне и о той, о которой…

Вот тогда, всем печалям назло,

Ложь свою за улыбкою пряча,

Ей ответь: «И ему повезло:

Ждет и любит. А как же иначе?»

АРМЕЙСКАЯ МУЗА

Мы не привыкли пятиться —

Жизнь приказала: «В строй!»

И Муза в легком платьице

Отправилась за мной.

А командир, как в варево,

Меня в Устав, грозя:

— Здесь, матерь вашу, армия!

Здесь с бабою нельзя!

Ну что ж мне — лечь и помереть?

Не выставишь за дверь —

Совсем-совсем ребенок ведь,

Куда ее теперь?

Вон, сквозь ресницы мокрые —

Обида в ручейках:

Начальство, шутки клеклые —

Аж пятна на щеках…

И все-таки она поет!

А мне — так хоть кричи,

Ведь ножку дивную ее

Не сунешь в кирзачи.

Укрыл шинелью, как могу,

На кулаки не слаб,

Ее, как душу, берегу

От всяких грязных лап.

Ее в тревоги не бужу —

Еще далек рассвет,

Приеду — сам порасскажу,

Что было, а что нет.

Когда ж мне горек быта дым

И тяжко буйство чувств,

И белым крылышком своим

На сердце ляжет грусть, —

Присядет рядышком она,

Смешав и явь, и сон:

Из-под шинельного сукна

Знакомой лиры звон…

* * *

Надо мной шумят дубы,

Мирно кроны их качаются.

…Полосатые столбы

На границе не кончаются.

Очень многое деля,

Эта грань проходит резкая.