Книга Умный сад и хитрый огород - Николай Иванович Курдюмов

жизнь в ней почти замирает – прекращается разложение+ органики и фиксация азота. При избытке  воды  все  задыхается  и  начинается  вредное  бескислородное  сбраживание  органических остатков (силосование).

2. СИСТЕМА ВОЗДУШНЫХ ПОЛОСТЕЙ И КАНАЛОВ, СВЯЗАННАЯ С АТМОСФЕРОЙ . Без кислорода  не  происходит  перевод  азота  в  усвояемые  формы (нитрификация+),  не  работают  кислоты, растворяющие фосфор, калий и другие элементы; без каналов в почву не засасывается вода (внутренняя роса), не живут микробы, черви и насекомые.

3. ЛЕТОМ ПОЧВА ДОЛЖНА БЫТЬ ПОСТОЯННО ХОЛОДНЕЕ ВОЗДУХА. Иначе на стенках внутренних  полостей  не  будет  выпадать  роса.  Вообще,  скачки  температуры – стресс  для  корней  и почвенной живности.

4.  ИЗБЫТОК  УГОЛЬНОЙ  КИСЛОТЫ (Н2СО3)  ДЛЯ  РАСТВОРЕНИЯ  МИНЕРАЛОВ .  Она получается  от  соединения  углекислого  газа  с  водой.  Без  нее  подпочва  не  отдает  в  раствор  элементы питания.

Так образуется наилучшая среда для корней. Разверну эти пункты.

1 и 2. Влага и воздух

“Глубокая  вспашка (вскопка)  разоряет  созданные  гниющими  корнями  и  червями  канальцы  и растирает почву в порошок, из которого после первого дождя образуется тесто, засыхающее после, как кирпич,  и  лопающееся.  Вывернутая  подпочва  еще  более  склонна  к  образованию  вредной  корки,  что окончательно  задерживает  доступ  воздуха  в  почву...”  А  мы  еще  сами  сверху  воду  хлещем!  Тяпка помогает  немного  влагу  сохранить,  но  рыхление  не  может  спасти  почву  от  удушья:  слишком  толст плотный слой и недолговечна структура – до первого дождя.

Влага и воздух – не отдельные вещи, как мы наивно верим, сперва копая, а затем поливая. Поступая через корневые каналы, вода и воздух вместе заполняют их и уравновешивают количество друг друга, поддерживая оптимум. Каналы, остающиеся ежегодно от отмерших корней, – это “поры” и “легкие” почвы. Их миллионы, и многие уходят вглубь до 4 метров. Видимо, в почве нет ничего главнее этих каналов. Они проводят в почву воздух. На их стенках в самую лютую жару выпадает внутренняя роса, дающая влаги вдвое больше, чем осадки. По ним дождевая вода стекает в подпочву, и верхний слой спасается от переувлажнения. По ним же спускается углекислый газ, и в них происходит растворение минералов. На их стенках благоденствуют микробы, усваивающие азот воздуха.

Но  самое  главное:  по  этим  готовым  влажным  и  живым  каналам  легко  движутся  молодые корешки новых юных растений, быстро проникая в подпочву, к воде и питанию. Не страдал от засухи  и  лучше  рос  картофель,  посаженный  по  срезанному  люпину.  Корнеплоды  получались удивительно длинными и ровными.

Главная  цель  огородника – сохранить  эту  структуру  и  ее  связь  с  воздухом.  Для  этого: 

1)  почва  не  обрабатывается  глубже,  чем  на 4–5 см,  и 

2)  сверху  почва  прикрыта  постоянным  слоем  перегноя.  Как  в  природе.  Обработка  сводится  к подрезанию сорняков с помощью плоскорезов (о них – далее). В таком режиме почва прекрасно рыхлит сама себя и плодородие ее “оживает”. 

3. Почвенная прохлада

Нужную температуру и углекислый газ создает перегнойная мульча+. Чтобы вода конденсировалась+ в почвенных полостях, они должны быть прохладными. Холоднее в тени.  Именно  поэтому  леса  так  водоносны – там  даже  рождаются  ручьи.  Однако  для нитрифицирующих+  бактерий  нужно,  наоборот,  тепло.  Если  почву  копать,  это  противоречие неразрешимо: весной почва быстро теряет прохладу и сохнет, а растения страдают от недостатка азота, и мы сыплем селитру. Перегнойное одеяло решает эту проблему. Почва, прикрытая мульчой, долго – все лето – остается достаточно прохладной. Сам перегной быстро прогревается, и в нем активно идет нитрификация и освобождение других элементов, которые по каналам спускаются к молодым корням. В теплом,  насыщенном  парами  воды  и  углекислым  газом  слое  воздуха,  на  перегное  прекрасно развиваются вершки. 

4. Углекислый газ

Опыты Дэгерена показали, что при наличии кислоты фосфаты растворяются в 30 раз быстрее. Другие элементы – примерно так же. Кислоты для растворения минералов выделяют сами корни растений, а также микробы. Но главный растворитель – угольная кислота. Ее источник – углекислый газ. Его  выделяют  при  дыхании  насекомые  и  микробы,  разлагающие  органику.  Он  необходим  для фотосинтеза+: если поднять его содержание в воздухе до 15–20%, урожай может повыситься в полтора раза.  Поэтому  в  теплицах  делают  специальные  горелки,  повышающие  содержание  углекислоты  в воздухе. Но и тут – неувязка! Избыток углекислого газа глушит нитрификацию. Отсюда дикие дозы азотных  удобрений  и  проблема  нитратов.  И  опять  выход – в  перегнойной  мульче.  Образовавшись  втеплом  перегное,  углекислый  газ.  как  более  тяжелый,  по  каналам  опускается  в  подпочву,  где  и становится угольной кислотой. А наверху остается воздух и продолжается активная нитрификация.

Вот  так.  Иван  Евгеньевич  Овсинский  всегда  оставлял  на  поле  пожнивье  и  ботву.  После  ранних урожаев под плоскорез засевал поле бобовыми травами, которые под осень подрезал. Так рыхлилась почва и создавался слой перегноя. Прямо в перегной весною и сеял, на глубину 3–5 см. Потом раза два-три проходил посев конным полольником – тот же плоскорез, подрезающий сорняки. Потом культура покрывала почву, притеняла ее и быстро развивалась.

Конечно,  так  поступал  не  только  Овсинский.  К  тому  же  пришел  опытник  из-под  Владимира, изобретатель  ручного  плоскореза  Владимир  Васильевич  Фокин.  Агроном  с  Полтавщины  Прокопий Тихонович  Золотарев  убедился,  что  землю “...не  надо  ни  пахать,  ни  лущить,  ни  бороновать,  ни культивировать, – надо только сеять и собирать урожай”. Так же, с помощью одной деревянной сохи, выращивали фантастические урожаи древние земледельцы Месопотамии и Египта.

Давно  уже  на  непахотное  земледелие  переходят  фермеры  развитых  стран.  И  в  Краснодаре  есть дачники, успешно работающие плоскорезами. Об этом я еще расскажу.

Но вот вопрос: если все так просто и хорошо, почему же мы копаем? Почему нас учат тщательно обрабатывать землю?

Почему мы