Книга Солнце и Крест - Владлен Борисович Багрянцев

— О, нет! Нет, я не предатель! Потому что предать можно только своих, а вы никогда не были мне своими! Нет и нет! Моя мать была литовской рабыней! Благородный рыцарь фон Каттерфельд из Северной Пруссии взял ее как вещь, попользовался, а потом выбросил! Меня, своего бастарда, он и знать не хотел. Я рос между псарней и конюшней. Но потом его законные сыновья погибли на войне с московитами, а сам рыцарь был тяжело ранен и лежал при смерти. Поэтому он поспешил узаконить меня и впервые за долгие годы впустить в свой замок, дабы хоть как-то сохранить благородную династию фон Каттерфельдов! Но стоило ему оправиться, как мой отец тут же взял новую законную жену и завел нового наследника. И как только наследник появился на свет, отец приказал мне убираться из дома и не возвращаться никогда. Только фамилию и позволил сохранить, дабы избежать скандала. Но использовал все свое влияние, чтобы я поступил на службу в Орден, где не смогу завести законного наследника, который сможет угрожать его роду. И вот я здесь. Но я никогда не забывал, кто я такой и откуда пришел. Только не думал что здесь, в сердце Тартарии, снова встречу богов своего народа! Ты их тоже узнал, брат фон Регер?! Вот Перкунас, Громовержец; а вот Габия, богиня Священного Огня; вот Аустра, Утренняя Звезда, богиня зари; а вот Лайма, Жемина, Велс и другие. Долго же я ждал… И в честь этой встречи я принесу им такую жертву, какой еще не видел свет! А начну прямо сейчас!

— Грязный полукровка… — с ненавистью прошептал фон Регер. — Ну же, давай!.. Я не боюсь тебя и твоих демонов!

Август фон Каттерфельд снова взмахнул мечом, и голова тевтонского рыцаря фон Регера упала в сугроб, а густая струя красной крови брызнула точно на идол Перкунаса. Больше ничего не произошло, но литовскому бастарду почудилось, что земля дрогнула, а мертвые глаза идола сверкнули в ночи. Громовержец благосклонно принял предложенную жертву.

— Я не ожидал встретить вас здесь, — снова заговорил Август, повернувшись к вышедшим из леса хранителям капища. — Так далеко от берегов Янтарного моря…

— Как видно, недостаточно далеко, — печально улыбнулся седовласый жрец и пригладил длинную белую бороду. — После того, как тевтонские псы-рыцари окончательно разгромили старую Литву, мы решили искать спасение в бегстве и двинулись на восток, навстречу солнцу, дабы сохранить то немногое, что осталось от нашей веры. Нам казалось, что мы ушли достаточно далеко… Но крестоносцы все равно настигли нас, пусть даже спустя столько веков. И если вы нашли нас, найдут и другие. Похоже, пора двигаться дальше. Если понадобится — до самого края земли. Конечно, ты можешь присоединиться к нам. Нам не помешает сильный и опытный воин.

— Крестоносцы теперь везде, — покачал головой молодой Каттерфельд. — Не одни, так другие. В то время как эта армия штурмует сибирские царства, другие покоряют Новый Свет, Индию и даже Африку. Спасение не в бегстве, а в сопротивлении. Если мы не станем сопротивляться, они не остановятся никогда; не остановятся, пока не завладеют всем миром.

— Я вижу, ты что-то задумал, — заметил старый жрец.

— Я заведу эту армию в ловушку и позволю сибирскому богдыхану уничтожить ее, — вскинул голову Август.

— Что с того? — пожал плечами его собеседник. — Татары не друзья нам. Пусть у нас сегодня общий враг, но они ведут свою войну за своего бога. Нам с ними не по пути.

— Не имеет значения, — упрямо возразил Каттерфельд. — Если мы поможем им нанести поражение этой армии — и не просто поражение, а такое, которое покроет позором крестоносные знамена, есть шанс, что псы-рыцари остановятся, а то и повернут вспять. Пусть ненадолго, но крестовый поход прервется. И тогда мы сможем выиграть время, а вместе с ним найти способ, как выиграть эту бесконечную войну.

— Боюсь, что жажда мести сжигает тебя, сын мой, — прошептал жрец, и молодой литовец вздрогнул — «неужели все священники одинаковы?» — Мы всегда считали, что если выживем и сохраним наше наследие, то это будет лучшая месть захватчикам. Жизнь, а не напрасная гибель в безнадежной битве. Но так или иначе, мы поможем тебе. Мы поможем тебе добраться до татарского лагеря, а там поступай, как знаешь. Ровно через семь дней мы покинем этот край, переставший быть для нас безопасным убежищем. Если успеешь воплотить свой план до этого срока — возвращайся в этот лес, в любое время дня или ночи. Наши люди встретят тебя. Но торопись! Помни, семь дней!

— Я запомню, отец, — прошептал Август фон Каттерфельд. Пока еще фон Каттерфельд, но скоро, совсем скоро он перестанет носить это чужое и проклятое имя, и назовется своим именем, настоящим; тайным именем, которое дала ему мать, и которое благословили древние литовские боги.

Х Х Х

— Хорошего же дружка ты нашла себя в лагере франков, Валия аль Кабир! — воскликнул татарский мурза.

Сибирские полководцы, собравшиеся в шатре самого богдыхана, смотрели на Августа фон Каттерфельда, как смотрят на диковинную и неведомую зверушку.

— Ты пытаешься оскорбить меня?! — вспыхнула татарская принцесса и схватилась за саблю. — В таком случае надеюсь, что ты уладил все свои земные дела, потому что я охотно отправлю тебя на встречу с Создателем — или в преисподнюю, к ифритам и джиннам! Выбирай!

— Прекратите немедленно, вы, оба, — тихо произнес богдыхан, но его услышали все, и в шатре воцарилась тишина. — Не время для споров, когда враг стоит в двух переходах от нашей столицы.

Татарский император был довольно молод, едва ли намного старше Августа, но чувствовалось, что толпившиеся в шатре вожди и генералы испытывают к нему бесконечное уважение. Скорей всего, дело заключалось не только в происхождении от той или иной «божественной» династии. Сибирский властелин был как молодой тигр — молодой, но уже покрытый бесчисленными шрамами, полученными в поединках со множеством побежденных им врагов, куда более старых и опытных, чем он.

— Почему ты решил предать своих людей? — спросил великий татарин.

— Я уже говорил, ваше величество, — устало произнес фон Каттерфельд, — это не мои люди. Не мой народ. Народ моего отца не принял меня.