Книга Танго с тенью - Гайк Левонович Дарбинян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
15:56 Придёт время, а вслед за ним и я в самом белоснежном костюме, который только можно представить… На груди – белая роза, в руке – два кольца, а на губах незабытые поцелуи. Красивая сказка: голуби в обнимку, подобно нам; родные и близкие с улыбками на лицах и счастливыми слезами, а также все друзья с огромными букетами цвета света…
Волшебный праздник, и мы в нём главные действующие лица. Прекрасная невеста. Чем она хороша? Ну хотя бы тем, что моя… Остановив свой выбор именно на ней, я подарил самому себе долгие годы любви и лучшую жену, о какой только можно было бы мечтать. Все будут удивлены, когда на собственной свадьбе жених сядет за рояль и исполнит для присутствующих чарующую мелодию – гимн любви, родившейся в одном из летних садов… Потом он возьмёт её на руки и унесёт за горизонт, шагая по воде и не замечая удивленных взглядов. А затем он проснётся, да, проснётся! Глупец, будь он проклят…
00:00 Меланхоличный танец в белых одеяниях и спокойное беспокойство на её лице. Размеренные движения ног по мраморному полу в золотом зале и резкие мысли о скором конце света. Улыбка, шампанское, много вина и разбитые подносы. Истеричный смех, его образ в голове и фотография, прижатая к груди. Она снимает всю одежду, ложится прямо под люстрой и гладит себя, чтобы почувствовать хоть что-то, ведь в её жизни давно не было ничего настоящего. Никакого эффекта! Снова это танго с тенью… Молчаливое бестолковое привидение в качестве партнёра и невидимый оркестр, играющий в который уже раз сам по себе. Она обнимает это ничто и кружится с ним по шикарной гостиной полутёмного особняка. Вдруг включается свет, но изумления нет. Равнодушный взгляд, прижатые к груди руки и холодное дыхание, но её, а не смерти. А может, их обеих… Стены, потолок, деревянная мебель, хрустальная посуда и сюрреалистические картины в рамах – всё замерзает, покрываясь тонким слоем льда. Деревья, которые любила, лошадей, которых обожала и его, которого… Такого слова ещё не придумали… Не стало ничего. Изображая лебедя, она мечется из угла в угол, пытаясь отыскать то окно, из которого лучше всего видно помрачение собственного сознания и лунный эклипс. Огромное зеркало посреди величественного зала, а в нём два ангела: один едва ли довольный, другой – почти что грустный… Задумчивые бедняжки – простите, если что не так! Это её затмение. Грустит одна, но не перестаёт танцевать. Это протест: против того, что устоялось и ещё не скоро переменится; против любви и ненависти, жизни и смерти, мужчины и женщины, восхода и захода. И лишь танго с тенью помогает хоть немного, но пожить нормально. Только этот танец с собственным прошлым и есть спасение. Она обнимает его и кружит с ним по всему залу, забыв о том, что их воссоединение ознаменует конец света, а не начало новой эпохи. Но та, которая любит, никогда этого не боялась и, вероятно, именно поэтому ещё не покончила с собой…
Лиана. Сан-Франциско. 18 октября
12:13 Я молю тебя вернуться, встать за моей спиной и дышать вслед. Этот огромный мир так бездарно устроен. Он не совершенен – одна сплошная ошибка! Человек научился перематывать назад и пересматривать самые памятные кадры любимых фильмов, но кто подскажет, как вернуть лучшее время? Учусь играть на рояле – неплохо получается, ведь в этой нотнице ни одного незнакомого знака, там твоё дыхание… Закрывая глаза, я слышу радостный звонкий смех, ставший родным. Проснись, любимый, нам надо что-нибудь придумать…
16:52 Ты растаял в тишине, похоронив меня своим безмолвным прыжком в неизвестность. «Вечная любовь – верны мы были ей, но время зло…» Самое страшное зло, которое только существует. Оно стирает мою помаду на твоей щеке, отпечатки пальцев на стеклянных рамках старых фотографий. Запах страстных свиданий теперь только в памяти, а не на одежде или простынях. Тот мир умирает, а новому почти нечего предложить взамен. Мы начинаем забывать собственные клятвы, погружаемся в повседневные обещания и теряем в итоге самих себя. «Обман… Туман…»
19:33 Все так радуются, когда видят нас грустными. Улыбки на моём лице не было уже очень давно… Настоящей и непроизвольной. Счастье – это радость без особой причины. А нас как будто и не было…
Сейчас модно выставлять в «Instagram» фотографии с телефона, собирать под ними комментарии и «лайки» друзей. Девчонки вообще любят рекламировать себя: своих парней, одежду, сумки, туфли и подарки. Я против этой «показухи», хотя, безусловно, как и любая другая женщина, не упущу возможности появиться на людях в элегантном наряде, который сразит всех наповал. Но завоёвывать внимание лучше в реальной жизни, а не телефонной…
А мы не гнались за хвалебными отзывами в Интернете и не выставляли свои чувства напоказ. Мы были настоящими, и поэтому я до сих пор так сильно нас люблю…
Гэбриэл. Майами. 19 октября
11:14 В оранжевой пустыне появились следы от машины. В этот заброшенный рай явилась Ева, но не та, о которой немало сказано в великой Книге, а другая, со своими причудами. Она в чёрном, в рваном, вся в ранах! Неуверенной поступью самоуверенного в ступор… Пропасть, не дать себя догнать – так я и не пытался… Одна дюна за другой, число «двадцать два» за слезой и знак бесконечности за спиной… Проделан огромный путь, но куда он привёл? Потерянная в песках, найдётся в моих снах. Старое, почти утраченное, но незабытое обещание находит своё отражение в непонятных для многих символах, которые я «выбил» на внутренней стороне ладони; именно в том месте, где проходит «линия любви». Оставленная в одиночестве скоро окажется посреди смертельной бури, а там пусть сам чёрт решит, что с ней делать дальше. Если бы можно было ей помочь… Но она сама когда-то отказалась от единственного, готового остановить как пыльную мглу, так и жёлтую луну.
14:21 Мы нашли любовь в этом убогом месте, а затем сумели не утратить её, находясь в жутком далеке. Ты сделала меня счастливым, поэтому я, стоя у подножья горы, поднимаю руки к самым небесам и выкрикиваю любимое имя на весь мир. Меня разрывают изнутри твоя улыбка и довольный голос, который снова разбудил во мне меня. Пролетающие мимо птицы недоумевают: «Он так её любит… Так почему же рядом с ним мерцают лишь тени?» А я отвечаю: «Ну
