Книга Цифры нации - Николай Старинщиков

Еще бы не понимать! Татьяноха поднялся из-за стола и рявкнул от радости:

– Так точно, товарищ комиссар безопасности!

– Подполковник, – тихо поправил его Виноградов и растворился в комнате, будто серый туман.

Татьяноха от неожиданности присел на краешек стола. С минуту он так сидел в помещении, тряся головой и стремясь осознать, хорошо ли его поняли высшие инстанции и не приснился ли ему комиссар Виноградов.

– Прошу на выход. – Перед ним оказался прапорщик. – Аудиенция окончена.

«Но он же не папа римский!» – хотел крикнуть Дмитрий Олегович, но воздержался. Покорно поднялся и побрел к выходу из гэбистской конторы.

Не успел он сесть в свою машину, как из открывшихся ворот сбоку учреждения выехал приземистый дизельный автомобиль серо-зеленого цвета. Коптя воздух, машина повернула направо и разбежалась, гремя колесами.

Татьяноха радовался, глядя вслед машине. Не иначе как по его сообщению направились работать ребята.

8᥉8᥉8

Тем временем Римов Сергей Иванович беседовал с Федором Ильичом по фамилии Шендерович. Это был не то чтобы разговор по душам. Это был диспут на тему «Государство и право», плавно перешедший затем к религии. При этом Римов никак не мог понять, чего такого важного лично он не заметил в Писании.

– В Новом Завете, – уточнил Федор Ильич. – Господь говорил, молясь: «Отче наш, Иже еси на небесех!..»

– Совершенно с вами согласен… – Римов украдкой взглянул на ручные часы. – Именно в Новом Завете.

– «Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»

– Приидет…

– Это не просьба, – продолжал Шендерович, – это готовность нашей души к тому, чтобы на земле стало лучше, как в Божьем царстве.

– К сожалению, ничего для вас сделать теперь не могу, – подвел черту Сергей Иванович. – Деньги по штрафу уплачены, их не вернуть, да и процессуальных возможностей таких у меня нет. Закон я отменить тоже не могу, хотя полностью с вами согласен: наше общество деградирует, рождаемость падает… Женщина с детской коляской – это теперь редкость. И если мы не решим проблему, то скоро здесь будет пустыня. Впрочем, извините за банальность, природа не терпит пустоты – сюда придут другие…

Кошкин и Катя сидели в креслах напротив, ели бутерброды с ветчиной, запивая их чаем. Рожденный в городе, а не где-нибудь в лесу, Кошкин всегда был снисходителен к существующему порядку вещей, считал его незыблемым, включая возможность хакерства. Эта возможность, как он считал, совпадала с положениями закона «О защите толерантности». Ведь именно в этом правовом акте говорилось о терпимости к проказам ближнего своего.

– Я только не понял, господин комиссар, – встрял он в разговор. – Для чего мы понадобились бригаде содействия?

– Это теперь милиция, – поправил его Римов, – а вот для чего и, главное, почему, мне самому непонятно. У них нет доступа к нашей информации… Думаю, здесь собака в другом зарыта…

…Татьяноха решил проехаться по улице Железной Дивизии и вскоре остановился напротив серого здания с массивным козырьком над подъездом, опирающимся на две бетонные лапы. Здесь помещалась Главная прокуратура. Несмотря на поздний час, на третьем этаже в одном из окон горел свет, и было видно, как по светлому потолку ползают чьи-то тени.

Дмитрий Олегович съехал с дороги, остановился на площадке подальше от входа: ставить машины возле бетонных лап запрещала белая табличка с черными буквами: «Только для работников Главной прокуратуры».

Татьяноха вошел в вестибюль, протянул удостоверение охраннику.

– Обождите, – сказал ему тот, поднося к уху крохотный телефон. И в трубку: – Тут к вам подошли, Валерий Васильевич… Начальник милиции… – И Татьянохе: – Можете идти, Вершилов вас ждет.

Дмитрий Олегович поднялся по широким каменным ступеням на третий этаж и через пустую приемную вошел в просторный кабинет. Прокурор сидел за столом и с любопытством смотрел в телевизор. Ведущий монотонно бубнил о курсе электронной валюты, используемой в оптовых покупках, а также о курсе валюты обыкновенной, применяемой гражданами при покупке предметов первой необходимости.

«Потому-то и нет народу на улицах!» – бухнуло в голове Татьянохи. Он поздоровался, приблизился к столу и встал как вкопанный. И так стоял, пока прокурор не выключил телевизор. Махнув рукой, тот усадил Дмитрия Олеговича на стул перед собой.

– Слушаю вас, уважаемый Татьяноха, – сказал он, обращая мясистое лицо в очках к Дмитрию Олеговичу. – У вас проблемы?

Татьяноха поздоровался еще раз, на что в ответ получил кивок, и принялся вновь излагать суть происшедшего. Прокурор, глядя исподлобья, едва заметно кивал в такт его рассуждениям.

– Прибыли мы, значит, на место, – рассказывал Татьяноха. – Задержали, как полагается. Вдруг является этот и кричит с вертолета: «Всем оставаться на местах! Шаг влево, шаг вправо… Прыжок на месте…»

– Вот даже как? – ухмыльнулся Вершилов.

– У нас кое-что готово на этого Кошкина. Завтра я завожу на него дело, и мы с ним венчаемся.

– В смысле?

– Он пойдет у нас как последний хакер… За нарушение административного надзора.

– Стоп-стоп! – удивился прокурор. – За надзор – это для меня, допустим, понятно. Но при чем здесь хакерство? Разве это твоя компетенция?

Татьяноха от неожиданности вздернул плечи и принялся разводить над столом руками.

– То-то же, – снисходительно произнес прокурор. – Хотели, как лучше… Однако возникла непреодолимая сила, – хохотнул он вполголоса, – которая наклевала вам в самое темя…

– В челюсть…

– Это я образно, – сморщился Вершилов.

– Меня унизили в глазах подчиненных. Теперь я никто перед ними…

– Ты заплачь еще тут. Прекратить, я сказал! – воскликнул Вершилов. – Не об этом надо думать, а о том, что здесь говорят. – Прокурор ткнул пальцем в сторону телевизора. – Сокращают вас, дураков, по причине дефицита бюджета – туда вам и дорога, убогие.

У Дмитрия Олеговича обиженно вздернулись кверху глаза. Он сделался вдруг как будто бы меньше. Был начальником милиции – и теперь нет его…

– Тогда пошел я, Валерий Васильевич, – сказал он чужим голосом, тяжело развернулся за столом, собираясь бежать со всех ног. Бежать, пока не остановит какое-нибудь препятствие на пути.

– Место! – опередил его Валерий Васильевич. – Сидеть!..

И Татьяноха замер, недоумевая. Его только что осадили, как если бы он был какой-нибудь пес, кобель. Странно. С чего бы это такое случилось?

– Останься, – велел ему прокурор. – Тебе еще не давали такого права, чтобы ты убегал. Ты в нашей обойме, так что прошу вести себя подобающе. Это на будущее. А пока поговорим – о том о сем, о погоде, о твоей работе… О будущей…