Книга Счастья тебе, дорогуша! - Татьяна Веденская

– Он тоже тебя всегда так любил! И так страдал. Пожалуйста, не мучай ты его. Он так счастлив!

– С кем у него роман? – сжала зубы я. Терпения почти не оставалось. – Скажи мне, и я не буду тебе больше звонить. Пожалуйста, – я выдавила это с огромным трудом. Мне хотелось на нее наорать, еще лучше, схватить за волосы и бить о столешницу, пока она не перестанет пищать своим противным голоском. Но я сказала «пожалуйста» самым теплым и жалостливым тоном, на который только была способна. И старая сплетница Мила сломалась. Тем более у нее уже язык зачесался до дыр.

– Ее зовут Лера. Она… ну… просто менеджер. Их фирма закупала у нас экскаваторы для своей стройки.

– Давно? – тихо спросила я.

– Наверное, с полгода. Не понимаю, как ты могла допустить, чтобы он ушел. Он сказал, что ты его прогнала.

– Сколько ей лет? – перебила ее я. Совершенно случайно отметила, что намотала провод от домашнего телефона на палец так, что он посинел. Квартира у нас была съемная, и многие вещи в ней стояли с допотопных времен. И этот телефон, доисторический уродец с круглым циферблатом, который потрескивал, когда набирали цифры.

– Ну… я точно не знаю, – заколебалась Мила.

– Мила, сколько ей лет на вид? Она красива? У них это серьезно? – я старалась не упустить контакт. Второго разговора уже не будет, потому что уже через пять минут Мила пожалеет о том, что была столь откровенна со мной. Но пока ей хочется говорить…

– Она нашего возраста, – доверительно сообщила мне Мила, хотя мне был всего тридцатник с небольшим, а ей уже глубоко за сорок. Интересно у нее с математикой дело обстоит! И что я должна понять? Моей конкурентке сколько? Мне что, искать среднее арифметическое?

– А как она, ну вообще?

– В принципе, ничего особенного. Хотя… наряжается все время. Каждый день разные наряды. Вчера пришла в рубашке с каким-то галстуком. Может, это и стильно, но выглядит так, будто она просто надела мужскую рубашку с мужским галстуком.

– Значит, ничего особенного? – еще раз уточнила я. Хорошо бы, чтобы она была вообще замухрышкой. Стерва!

– Ну не то чтобы уж совсем. И еще, знаешь… я даже не знаю, как сказать, – заюлила Мила перед тем, как сказать что-то самое вкусное. Тот самый десерт, который она оставила на потом, чтобы не спеша развернуть бумажку, прошуршать фантиком, вдохнуть восхитительный запах сладкого шоколада и только потом запихнуть все это себе в рот.

– Ну что ты тянешь кота за одно место! Они что, уже вместе живут?

– Да, – просто и легко сказала она.

– Даже так, – ахнула я и почувствовала, что мне становится трудно дышать.

– Но дело не в этом.

– Не в этом?

– Ты понимаешь, – затараторила она, – когда он впервые пришел к нам с этой своей Лерой, я, честно говоря, даже растерялась. Она, конечно, не такая симпатичная, как ты, но вообще-то она просто вылитая твоя копия. Не с лица, конечно. Хотя тип лица у нее такой же. И она тоже блондинка, только крашеная, потому что брови-то не спрячешь. И красить не будешь раз в месяц, если, конечно, не хочешь остаться совсем без бровей. В общем, она стояла спиной, и я подумала, что просто у тебя новый деловой костюм. Отличный костюм, кстати.

– И что? – тихо прошептала я.

– Ну, я ей и говорю, мол, Ритуля, как тебе этот костюм идет. Так фигуру подчеркивает! А она повернулась, взяла Кешу под руку… то есть Иннокентия Александровича, и мне говорит: меня зовут Валерия. И таким, знаешь, холодом на меня полыхнуло – я чуть не кончилась прям там. Думала, все.

– Что все-то? – на каком-то автопилоте ухмыльнулась я.

– Ну, что с работы меня Кеша теперь уволит. С тех пор я с ней стараюсь лишний раз и не пересечься – боюсь, съест. Говорю тебе – он ее выбрал, потому что она на тебя похожа. Но ты же не скажешь Иннокентию Александровичу, что я тебе все рассказала? – заволновалась она. Я кое-как заверила ее в своей способности хранить тайну. В результате Мила выгрузила на меня дополнительно, в качестве бонуса, что Лера имеет сына десяти лет, еще по меньшей мере один брак за плечами и квартиру на Павелецкой, где и проживает сейчас мой разлюбезный Кешка. А также вышеупомянутая Лера, оказывается, имеет желание перейти из своей строительной конторы на работу к Кешке, чтобы (цитирую Милу) «он уж точно никуда не рыпнулся, а был на глазах цельный день». Но пока ей это сделать не удалось.

– Ну и отлично, – жизнерадостно подвела итог я, повесив трубку. – Пусть она теперь с ним помается. Еще будет просить, чтобы обратно забрали, но не дождется. Она еще не знает, что за подарок у меня увела. Гадюка!

И я подставила к кухонному шкафчику табурет, чтобы достать сверху свою заначку – маленькую бутылочку ирландского ликера. Сладкого и липкого, но ужасно вкусного. Я потягивала ликер, смотрела телевизор, не особо понимая, что я, собственно, смотрю, храбрилась и распаляла себя, уверяя, что прекрасно проживу и без Кешки, что все будет просто изумительно. И что я выйду замуж, да еще за какого-нибудь принца на белом коне, которых вокруг меня всегда было полно. Правда, они в основном были людьми женатыми, но это же счастью не помеха!

И только глубоко за полночь, выливая себе остатки белого вина, которое стояло в холодильнике исключительно для соусов, я подумала, что, в сущности, совершенно не представляю себе, каково это – жить без Кешки. Может, оно и здорово, но только я не помню – как? За почти десять-то лет, видать, подзабыла. И последние три с лишним месяца не в счет – это было что-то вроде каникул, а ведь все понимают, что каникулы тем и хороши, что кончаются когда-то.

3«Если голова болит – значит, она есть»

В жизни всегда есть место пофигизму. И если ты умеешь идти по жизни смеясь, то ничто и никто не сможет сбить тебя с этой удобной колеи. Говорят, когда разбивается сердце, самое тяжелое – это пережить первые недели. Время лечит, и надо сделать так, чтобы оно обязательно прошло.

Мне было совершенно легко. Я бы даже сказала, что мне вообще все было по фигу. По большому-большому барабану, в который стучал мерзкий ребенок-подросток моих соседей сверху. Он думал, что так проложит себе будущее в счастливом мире рок-звезд, полном женщин, наркотиков и беспредела. Но пока он только пробивал дыру в головах жителей нашего подъезда. В девятиэтажках звукоизоляция далека от совершенства. Так вот, я отвлеклась.

Не знаю почему, но я встала на следующее утро, выкинула в мусорный бак пустые бутылки и сказала себе: тебе, моя милая, абсолютно наплевать. Ты была с ним несчастлива, ты достойна большего. Тебе вообще повезло, что ты выбралась из этой трясины, куда тебя засасывало в течение десяти лет. Живи спокойной жизнью, и все будет хорошо. Сказала я себе и так и сделала. Я жила своей спокойной и безмятежной жизнью, старательно подчеркивая на каждом углу, что мне АБСОЛЮТНО НАПЛЕВАТЬ.

В бухгалтерии, где я неторопливо трудилась, методично перекладывая стопки бумаг с места на место, все просто поражались моему стоическому спокойствию и готовности двигаться вперед.