Книга Безжалостный - Дин Кунц

– Даже Лесси думает, что эта рецензия требует мести, а не празднества.

– Бутылку за сто долларов. Или за восемьдесят. Хорошее вино можно купить и за шестьдесят. Подожди. Ты сказал, мести?

– Сказал Майло, а Лесси согласилась. Я объяснил, что идея эта не из лучших.

– Не реагируй на Ваксса.

– Не буду.

– Не реагируй, Кабмен.

– Не буду. Я же сказал, не буду.

– Плохое решение. Очень плохое.

– Я уже от него отказался.

Майло включил компьютер и вернулся в Гугл-Землю, к аэрофотоснимку дома критика.

Сидя на моем стуле, наклонившись вперед, Лесси принюхивалась, словно даже с экрана могла уловить дьявольский запах Ваксса.

– Мысли позитивно, – наставлял меня Хад Джеклайт. – Теперь ты – автор Ваксса. Ты – состоявшийся литератор.

– Я потрясен.

– Огромный шаг вперед. Ты навеки автор Ваксса.

– Навеки?

– С этого самого момента. Он будет рецензировать каждую твою книгу. Ты привлек его взгляд. Теперь вы повязаны.

– Навеки – это так долго.

– Другие писатели готовы ради такого убить. Это признание. На самом высоком уровне.

– Я за это убивать бы не стал, – заверил я Хада.

– Потому что ты уже всего добился. Какой день! Автор Ваксса. Мой клиент. Как же хорошо! Лучше метамуцила.

Упоминание слабительного не было шуткой. Чувство юмора у Хада Джеклайта отсутствовало напрочь.

Занудный, не знающий угрызений совести, практически не читающий книг, Хад последние два десятилетия – самый успешный литературный агент этой страны. И вышесказанное в большей степени характеризует не Хада, а издательский бизнес.

– Автор Ваксса, – в который уж раз повторил Хад. – Невероятно. Потрясающе. Сукин. Ты. Сын.

– Сейчас ноябрь, – сухо ответил я, – а на душе у меня весна.

* * *

Прежде чем мы с Пенни уехали в ресторан «Рокси», мне позвонили мой издатель, издатель моих аудиокниг, агент по экранизации моих романов и трое друзей. Речь шла о рецензии Вакса. Все, пусть разными словами, повторили совет Пенни: «Плюнь и разотри».

– Видела рецензию, Кабби, – с порога сообщила мне Вивьен Норби, которая оставалась с Майло, когда мы куда-нибудь уходили. – Он – невежественный болван. Не обращай на него внимания.

– Я уже плюнул и растер, – заверил я ее.

– Если хочешь, чтобы я посидела с ним и поговорила, только попроси.

Идея мне глянулась.

– И что ты ему скажешь?

– То же самое, что говорю каждому ребенку, который слишком высокого мнения о себе. Я изложу ему правила пристойного поведения в обществе и ясно дам понять, что знаю, как добиться их выполнения.

Пятидесяти с небольшим лет, плотная, но не толстая, со стальными глазами и добрым сердцем, Вивьен уверенностью не уступала гризли, но при этом оставалась женственной. Ее муж, бывший морской пехотинец и полицейский, ныне покойный, так и не смог победить ее в армрестлинге.

Как обычно, она пришла в розовом: розовые кроссовки с желтыми шнурками, розовая юбка, розово-кремовый свитер. И в сережках: серебряные котята забирались по серебряным цепочкам.

– Я уверен, ты убедишь его покаяться.

– Ты только дай мне адрес.

– Я бы дал… да только я выбросил написанное им из головы. Плюнул и растер, – повторил я.

– Если передумаешь, сразу звони.

Закрыв за собой дверь, она взяла меня за руку, словно это был ее дом, и, как гостя, повела из прихожей в гостиную. С расправленными плечами, выпятив внушительную грудь, Вивьен напоминала ледокол, сокрушающий ледовые поля Арктики.

Тремя годами раньше она сидела с ребенком Джеймсонов на Лэмплайтер-уэй, когда двое грабителей в масках ворвались в дом. Первый незваный гость (как потом выяснилось, уволенный сотрудник Боба Джеймсона, затаивший обиду на хозяина) отделался разбитым носом, рассеченными губами, четырьмя выбитыми зубами, двумя сломанными пальцами, раздробленной коленной чашечкой и колотой раной в правой ягодице.

Вивьен сломала один ноготь.

У второго грабителя, которому досталось больше первого, развился патологический страх перед пятидесятилетними женщинами в розовом. Когда прокурор пришла в суд в шейном платке этого наводящего ужас цвета, с подсудимым случилась истерика. Он рыдал, пока санитары не унесли его на носилках.

В гостиной Вивьен отпустила меня и поставила принесенную парусиновую сумку рядом с креслом, в котором собиралась провести вечер.

– Твоя книга удивительная, Кабби. – Она получила от меня сигнальный экземпляр. – Я, возможно, не такая образованная, как этот высокомерный критик, но я распознаю правду, когда вижу ее. В твоей книге очень много правды.

– Спасибо, Вивьен.

– А где принц Майло?

– В своей комнате, собирает радиоприемник, чтобы связаться с инопланетянами.

– С машиной времени ничего не вышло?

– Пока нет.

– Лесси с ним?

– А где ей еще быть?

– Пойду пощекочу его.

– Мы с Пенни обедаем в «Рокси». Если Майло установит контакт с инопланетянами, позвони.

Я вышел из гостиной вместе с Вивьен и наблюдал, как поднимается она по лестнице, чуть уступая в величественности материнскому кораблю в «Близких контактах третьего рода».

Когда вошел на кухню, Пенни закрепляла на лицевой панели холодильника листок с клейкой полоской, где написала подробные инструкции по подогреву лазаньи, которую предстояло съесть на обед Майло.

– Вивьен взяла командование на себя, – доложил я.

– Какое счастье, что мы нашли ее. Когда Вивьен здесь, я не волнуюсь о Майло.

– Я тоже. Но тревожусь за нее. Майло опять что-то мастерит.

– С Вивьен все будет хорошо, – заверила меня Пенни. – Майло только один раз устроил взрыв, да и то случайно.

– Он может устроить и второй. И тоже случайно.

Пенни нахмурилась, в глазах читалось знакомое мне осуждение. Но она по-прежнему выглядела восхитительно, и я бы тут же съел ее живой, находись мы в стране с более терпимым отношением к каннибалам.

– Никогда. Майло учится на своих ошибках.

Следом за ней я вышел из кухни в гараж.

– Это намек на мои эксперименты с петардами?

– Сколько раз ты сжигал брови?

– Один. Еще три только опаливал.

Она посмотрела на меня поверх крыши автомобиля. Ее брови насмешливо приподнялись.

– Ты опаливал их так хорошо, что запах жженых волос окутывал всю округу.