Книга Славный парень - Дин Кунц

Иногда поденка, муха-однодневка, может пролететь над поверхностью пруда, не привлекая внимания тех птиц и летучих мышей, которые на лету схватывают добычу.

При росте в шесть футов и три дюйма и весе в двести десять фунтов, с огромными руками и здоровенными ножищами, Тимоти Кэрриер не мог оставаться таким же незаметным, как летящая над самой поверхностью воды поденка, но пытался.

В тяжелых рабочих сапогах, походкой Джона Уэйна, которую ему подарила природа, он тем не менее сумел войти в таверну «Зажженная лампа» и прошествовать в дальний конец зала, не привлекая к себе внимания. Трое мужчин, сидящих за короткой перекладиной L-образного бара, нацеленной на дверь, не повернулись, чтобы взглянуть на него. Так же, как и пары в двух кабинках. Сев на самый дальний стул, в тени, которую уже не разгонял свет ближайшей из ламп, висевших над стойкой полированного красного дерева, Тимоти удовлетворенно вздохнул. Для любого, кто переступал порог таверны и оглядывал зал, он бросался в глаза меньше всех.

Если та часть таверны, что находилась у входной двери, могла считаться кабиной локомотива, то дальний конец стойки тянул разве что на камбуз. Так что в понедельник вечером, когда посетителей в баре было меньше, чем в любой другой день недели, тут усаживались только те, кто хотел избежать шумной компании.

Лайм Руни, владелец и по понедельникам единственный бармен заведения, налил из-под крана стакан пива и поставил перед Тимоти.

— Когда-нибудь ты придешь сюда с девушкой, и я умру от шока.

— С чего мне приводить девушку в эту дыру?

— А где ещё ты бываешь, кроме этой дыры?

— У меня есть любимый магазин пончиков.

— Да-да, и после того как вы умнете дюжину, ты поведешь ее к самому дорогому ресторану в Нью-порт-Бич, вы сядете на бордюрный камень и будете наблюдать, как паркуются роскошные автомобили.

Тим маленькими глотками пил пиво, Руни вытирал и без того чистую поверхность стойки.

— Тебе повезло, и ты нашел Мишель, — наконец нарушил паузу Тим. — Таких, как Мишель, больше не делают.

— Мишель двадцать восемь, она на два года моложе нас. Если таких больше не делают, откуда она взялась?

— Это загадка.

— Чтобы стать победителем, нужно поучаствовать в игре.

— Я в игре.

— Бросать кольца на колышек — не такая игра.

— Не волнуйся обо мне. Женщины постоянно стучатся в мою дверь.

— Да, но они ходят парами и хотят рассказать тебе об Иисусе.

— Ничего плохого в этом нет. Они заботятся о моей душе. Тебе говорили, что ты — саркастический сукин сын?

— Ты говорил. Тысячу раз. Слушаю с удовольствием, знаешь ли. Тут приходил один парень, ему сорок, никогда не женился, а теперь ему отрезали яйца.

— Кто отрезал ему яйца?

— Врачи.

— Перепиши для меня их фамилии, — попросил Тим. — Не хочу случайно попасть к одному из них.

— У этого парня обнаружили рак. Дело в том, что теперь он не сможет иметь детей.

— Какой смысл заводить детей? Или ты не видишь, куда катится мир?

Руни напоминал поклонника карате, который, не взяв ни одного урока, не раз и не два пытался расколоть кирпич лицом. Однако его синие глаза светились теплом, а сердце наполняла доброта.

— Об этом и речь. Человеку нужны жена, дети, дом, чтобы держаться за них, даже если мир разваливается у него на глазах.

— Мафусаил прожил девятьсот лет и до самой смерти рожал детей.

— Рожал?

— Именно это они делали в те дни. Рожалидетей.

— И что ты собираешься делать? Тянуть с созданием семьи, пока тебе не стукнет шестьсот лет?

— У тебя с Мишель детей нет.

— Мы пытаемся это исправить, — Руни наклонился вперед, едва не ткнулся в лицо Тима своим. — Так что ты сегодня делал, Вышибала?

Тим нахмурился.

—Не называй меня так.

— Так что ты сегодня делал?

—Как обычно. Клал какую-то стену.

—И что будешь делать завтра?

—Класть другую стену.

— Для кого?

— Для того, кто мне платит.

— Я работаю здесь семьдесят часов в неделю, иногда больше, но не для посетителей.

— Посетители твоей таверны это знают.

— Так кто у нас саркастичный сукин сын?

— Ты у нас мастер, а я только учусь.

— Я работаю для Мишель и детей, которые у нас будут. Тебе нужен кто-то, для кого ты работаешь, помимо человека, который тебе платит, кто-то особенный. С кем ты можешь что-то построить, можешь разделить будущее.

— Лайм, у тебя такие красивые глаза.

— Я и Мишель... мы тревожимся о тебе, брат.

Тим сжал губы.

—В одиночку ни у кого ничего не выходило.

Губы Тима двинулись, издав звук поцелуя.

Руни ещё ближе наклонился к нему.

— Хочешь меня поцеловать?

— Ты же так заботишься обо мне.

— Я готов развернуться и выставить на стойку голую задницу. Можешь поцеловать ее.

— Нет, благодарю. Не хочу, чтобы мне откусили губы.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Вышибала?

—Опять ты за свое.

— Аутофобия.

— Нет. Я не боюсь автомобилей.

— Ты боишься себя. Нет, не так. Ты боишься своего потенциала.

— Из тебя получился бы отличный школьный психолог, — буркнул Тим. — Я думал, здесь подают бесплатные претцели. Где мои претцели?

— Какой-то пьяница наблевал в них. Я почти закончил их оттирать.

— Понял тебя. Но я люблю их сухими.

Руни взял с длинного столика за стойкой вазочку с претцелями, поставил рядом со стаканом Тима.

— У Мишель есть кузина, Шейдра. Очень милая девушка.