Книга Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война - Михаил Александрович Кутузов

«Залп» дал накрытие. Корейское правительство было поставлено в положение жесткого выбора. Если они признают вассальную зависимость Кореи от Китая — война неизбежна: Япония заключала договор с независимым государством, а не с китайским вассалом. Если же Корея будет утверждать, что она независимое государство — что здесь делают китайские войска, которые пришли «защищать вассальное государство»? Что в лоб, что по лбу — войны не избежать. Теперь Отори не остановится ни перед шантажом, ни перед провокациями: пять тысяч штыков — серьезный аргумент в пользу Японии.

30 июня, с задержкой на день, был получен официальный ответ корейской стороны. В нем говорилось, что Корея впервые заявила о себе как о независимом государстве в Канхваском договоре с Японией, и с момента его заключения, то есть с 1876 года, не давала повода думать о себе иначе. Последнее обращение к Китаю за военной помощью также является правом свободного выбора образа действий, присущего независимому государству. Эта акция ни в коей мере не затрагивает японо-корейских договоров и соглашений и не препятствует их выполнению. Что касается того, расходится ли нота китайского посланника в Японии Ван Фынцзао с настоящим заявлением или нет, то это не может иметь отношения к корейскому правительству.

Это уже было достижением: признание Кореей собственной независимости сильно сковывало Юань Шикая и полностью развязывало руки Отори. Последний не замедлил этим воспользоваться. Нота 1 июля была составлена в не менее резких тонах, чем предыдущая: «Слова о независимости являются пустой отпиской. Необходимо на деле осуществлять суверенную власть в собственной стране. Если одно государство распространило свою суверенную власть на другую страну, а последняя в какой-то мере подчиняется суверенитету этого государства, то такую страну нельзя считать независимой. Именно такое положение сложилось сейчас в Корее. Под предлогом защиты «вассального государства» Китай направил в Корею свои войска, а китайские генералы самочинно отдают распоряжения и приказы местному населению. Как это можно назвать, кроме как нарушением суверенитета Кореи? И что по этому поводу думает правительство, попустительствующее этому нарушению?»

Однако в этот момент из Токио пришло распоряжение Муцу, в котором Отори предупреждался о недопустимости активных действий без согласования их с МИДом. Муцу, в отличие от Отори, был вполне удовлетворен ответом корейского правительства от 30 июня и имел все основания полагать, что теперь можно впрямую переходить к вопросу о реформах. Если всего лишь две недели тому назад Отори не осознавал, что именно имеет своей перспективой Токио, то теперь сложилась прямо противоположная ситуация: Токио не осознавал перспективы, на которую работали Отори, Като и Сугимура. Поэтому было принято решение об отправке в Токио советника дипломатической службы Мотоно и подполковника Фукусима для доклада об обстановке в Корее. Их главная задача — добиться от МИДа и премьера возможности активных политических действий. 3 июля посланцы выехали из Сеула в Токио. С собой они везли письмо Отори, в котором говорилось: «Если в нынешней обстановке столкновение между Японией и Китаем неизбежно, то для нас выгоднее начать военные действия как можно скорее. Вряд ли можно найти лучший повод для войны, чем вопрос о независимости Кореи. Более того, это справедливое и разумное требование, которое может служить веским доказательством наших благородных целей. Китай… в действительности совершенно не подготовлен к войне и не представляет для нас никакой опасности».

Муцу в это время был занят тем, что подготавливал проект корейских реформ. Впервые его предложения слушались на заседании правительства 27 июня. Помимо уже известных требований, о которых много было говорено с Отори и Ито, в проект было включено очень важное требование — о предоставлении японским подданным, проживающим в Корее, привилегий, которыми до этого пользовались китайцы. Проект был немедленно утвержден кабинетом министров — было бы нелепо думать иначе!

Корейская партия близилась к эндшпилю. Требовалась полная согласованность действий всех фигур на шахматной доске. Добиться ее не представлялось возможным: телеграфная связь между Сеулом и Токио была из рук вон плохой, поэтому Отори зачастую не мог дождаться необходимых инструкций, а Муцу — не мог их вовремя передать. После одобрения общего замысла реформ Муцу принял решение об отправке в Сеул директора политического департамента МИДа Курино, о чем известил Отори и предостерег его от активных действий до 4 июля — ожидаемого времени прибытия Курино в Сеул.

1. Однако предостережение запоздало. Отори, не имевший возможности использовать ресурс смешанной бригады, продолжал «обстрел по площадям» своими жесткими требованиями и заявлениями. 2 июля он предложил королю Кореи проект реформ внутреннего устройства страны. Этот проект сводился к следующему:

2. Осуществление реформы центрального правительства и системы местного управления. Выдвижение на руководящие должности людей независимо от их происхождения.

3. Упорядочение финансов и развитие внутренних ресурсов страны.

4. Упорядочение законодательства, проведение реформы судопроизводства, беспристрастное и справедливое разбирательство дел в суде.

5. Создание вооруженных сил, необходимых для поддержания порядка и спокойствия в стране.

6. Реформа системы просвещения.

При вручении проекта королю было заявлено следующее. За последние 10 лет в Корее не прекращаются волнения в войсках и бунты среди населения. Все это не может не оказывать влияния на соседние страны. Не исключено, что подобное положение в конце концов приведет к появлению на корейской территории иностранных армий, что не может не тревожить как Корею, так и Японию. Создавшееся положение объясняется тем, что в Корее отсутствуют необходимые условия, обеспечивающие независимость страны: у нее нет достаточных вооруженных сил, которые могли бы поддерживать порядок и общественное спокойствие. Беспорядки в Корее неизбежно затрагивают интересы Японской империи. Учитывая это, императорское правительство выработало план мероприятий по улучшению положения в Корее, предложив его вниманию китайского посланника в Токио, поскольку Китай находится в таком же положении по отношению к Корее, как и Япония. Японское правительство стремится к сотрудничеству с Китаем, однако китайское правительство не идет навстречу и оставило предложение Японии без внимания. Несмотря на это, правительство Японской империи не отказывается от первоначально поставленной задачи и будет до конца бороться за ее осуществление. Оно намерено всеми силами содействовать установлению в Корее государственного управления, соответствующего независимой стране.

После чего королю было предложено назначить нескольких авторитетных государственных деятелей в качестве членов комиссии по проведению реформ. Король обещал подумать.

5 июля прибыл Курино. Доставленный им проект реформ в Корее мало отличался от того, который уже был предъявлен королю. Но были два существенных дополнения, которые, безусловно, требовалось довести до короля. Речь шла, во-первых, об уравнивании прав японских граждан с правами, которыми в Корее пользовались китайские торговцы, и о начале переговоров относительно концессии на строительство в Инчхоне и в других местах. Кроме того, посланнику рекомендовалось всеми силами двигать Корею по пути прогресса, а именно: развивать образование, популяризировать достижения науки и техники, направлять для обучения за границу — прежде всего в Японию — корейскую молодежь.