Книга Страсти по революции. Нравы в российской историографии в век информации - Борис Миронов

4. Социологические теории революции и русские революции

На основе обобщения мирового опыта в политической социологии предлагается несколько объяснений происхождения революций в зависимости от того, какой фактор считается относительно более важным, — психосоциальное, структурное, политическое и экономическое.

Психосоциальные теории революции

П.А. Сорокин сформулировал одно из психосоциальных объяснений: суть революции — в патологических и варварских действиях человека, свидетельствующих о полном разрыве с цивилизацией, дисциплиной, порядком и нравственностью. Патологическое поведение является реакцией на невыносимо тяжелые условия жизни и перерождается в революцию, когда ослабевшая власть утрачивает способность поддерживать порядок силой. Если концепция адекватна, логично ожидать увеличения числа преступников, суицидентов и психически больных в годы революции и предшествующие ей годы. Имеющиеся данные не подтверждают гипотезу.

Число осужденных общими судами на 100 тыс. составило в 1900–1904 гг. — 86, в 1905–1907 гг. — 82, в 1908–1912 гг. — 104, т.е. в годы революции уменьшилось. Похожая картина наблюдалась в годы Первой мировой войны (табл. 24).

Таблица 24.

Изменение числа возникших следствий по восьми судебным округам в 1911–1916 гг. (1911 = 100)

Виды преступлений 1911 1912 1913 1914 1915 1916 В городе Политические 100 84 46 45 43 41 Убийства 100 113 115 101 94 113 Разбой и грабеж 100 105 110 74 40 48 Телесные повреждения 100 102 99 74 46 49 Кражи 100 — 111 104 111 153 Прочие 100 114 118 115 102 122 Итого 100 105 112 102 97 128 В деревне Государственные 100 93 83 87 83 55 Убийства 100 105 110 93 67 66 Телесные повреждения 100 109 121 84 39 36 Поджоги 100 82 81 57 31 28 Разбой и грабеж 100 101 98 76 35 45 Кражи 100 101 103 90 79 112 Прочие 100 108 107 93 74 74 Итого 100 102 103 85 64 75

В 1914–1916 гг., если судить по числу возникших следствий на 100 тыс. населения в восьми судебных округах, преступность была примерно на 26 процентных пунктов ниже, чем в 1911–1913 гг., в том числе в деревне — на 29, а в городе — на 6 пунктов. В целом по стране снизилась частота совершения всех видов преступлений, а в городе незначительно (на 5 пунктов) возросло лишь число краж (на 100 тыс. населения). Вряд ли столь существенное уменьшение преступности можно объяснить только уходом миллионов здоровых мужчин в армию, ибо упала преступность женщин и детей, не подлежавших мобилизации. Показательно существенное (на 34 пункта) сокращение числа государственных преступлений. В 1916 г. обнаружился небольшой рост преступности по сравнению с 1915 г. (в целом — на 12 пунктов, в деревне — на 11, а в городе — на 19 пунктов) за счет главным образом краж, разбоев и грабежей. Но уровень 1913 г. превзойти все равно не удалось: в 1916 г. в целом по стране преступность была на 24 пункта ниже, в деревне — на 28, а в городе — на 3 пункта ниже, чем в 1913 г. И это при том, что за время войны, к лету 1916 г., вследствие массовых миграций и перемещения миллионов призванных в армию крестьян в города, доля городского населения увеличилась с 15,3% до 17,4% или на 2,1 пункта.