Книга Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин

Часто тайник одного дома соединялся с тайником другого, третьего и так далее, а тайник последнего дома выходил в сад, перелесок или на большую дорогу, где можно было бы легко уйти от полиции.

Среди «жиловых» было немало людей богатых — купцов и зажиточных крестьян, не равнодушных к делу спасения своей души. По сути дела, «жиловые» не были полноценными членами страннического согласия (например, не могли участвовать в общей молитве, общей трапезе с «крыющимися»). Их роль была подобна роли оглашенных в древнехристианской Церкви. Со временем они также становились полноправными членами «странствующей Церкви», принимая, обычно на старости лет, крещение «в странство». В случае болезни или другого опасного обстоятельства странноприимца крестили, и если он выживал, то уже должен был оставить свой дом, имущество, семью и уйти странствовать.

В целом, учение странников допускало лишь одну уступку «миру» — в употреблении денег. Однако уже в первой четверти XIX века возник новый спор среди странников: можно ли страннику брать деньги? Странник из Костромской губернии Иван Петров (умер в 1860 году) ответил на этот вопрос отрицательно, и с тех пор возникло ещё более строгое ответвление согласия — так называемые странники-безденежники, считавшие, что поскольку на деньгах стоит антихристова печать (государственный герб — имперский двуглавый орел), то пользоваться деньгами так же грешно, как и принимать паспорта. Отделившись от своего согласия, Иван Петров крестил сам себя и тем самым положил начало новому согласию. Сначала он скитался в окрестностях Ярославля, затем какое-то время жил в Пошехонских лесах, потом перешёл к Вологде. Благодаря своей подвижнической жизни он снискал немало последователей, которые позже были также известны под названием «антипова согласия».

Своими особенностями отличалось и богослужение странников. На первом месте стояло совершение таинств. Из таинств у странников остались крещение, исповедь и погребение (которое в древней Церкви также часто относилось к числу таинств). Прежде всего, это крещение — вступление в «странствующую Церковь». При этом крещаемый сначала проходил испытание в вере и жизни. В течение сорока дней он постился особенно строго: кроме субботы и воскресенья не ел никакой горячей пищи и исполнял иноческое «тысящное» правило — каждый день клал по тысяче поклонов. Это приготовление к крещению, или оглашение, именовалось у странников «приглас» и имело соответствующие аналоги в практике древней Церкви. Когда время «пригласа» заканчивалось, новоприсоединяемого или новоприсоединяемую приводили на «собор» (то есть собрание «верных», уже крещеных странников), где они должны были выбрать себе крёстного и крёстную из числа находящихся в «странстве». (Малолетним крёстных выбирали их воспитатели и на «собор» не приводили.) На следующий день совершалось крещение. Оно было окружено атмосферой особенной таинственности. Обычно это происходило ночью, преимущественно в лесу или каком-нибудь другом уединённом месте. По примеру крещения Христа в Иордане крещение странников также происходило в реке или озере и лишь в крайних случаях (из-за холода или болезни) — в новых чанах-купелях. Для слабых и больных мог сокращаться и срок оглашения. Само крещение совершалось по древлеправославному чину, напечатанному в дониконовских книгах, в три погружения, но без чтения священнических молитв. При крещении человеку давалось новое имя, и он становился полноправным членом «странствующей Церкви».

Чин исповеди, или покаяния, у странников состоял в том, что кающийся чистосердечно, ничего не утаивая, излагал в письменном виде все свои грехи и отдавал эту запись наставнику — своему духовному отцу. В случае невозможности исповедаться перед духовным отцом или перед другим «верным» странники перед иконой Спасителя читали Скитское покаяние — древний иноческий чин, известный во множестве списков и многократно переизданный старообрядческими подпольными типографиями. Нужно отметить, что из всех церковных чинов в результате никоновской реформы самому большому сокращению подвергся именно чин исповеди. Из него было изъято перечисление наиболее часто встречающихся грехов, так что впоследствии в основной массе русского народа представления о том, что грешно, а что — нет, стали весьма размытыми. Если раньше чин исповеди занимал 40 страниц, то в новом варианте сократился до четырёх. Даже рассчитанное на «нуждные» случаи Скитское покаяние было в несколько раз объёмнее новообрядческого чина исповеди.

Интересен был и чин погребения у странников. Когда кто-нибудь из них умирал, об этом тотчас же сообщали наставнику. С прибытием наставника на умершего надевали саван, потом наставник читал над телом положенные молитвы, после чего тело заворачивали в новую рогожу и зарывали прямо в землю, без гроба. Этим как бы подчёркивалось то, что, поскольку у странников на земле не было дома, не нужен им «деревянный дом» и после смерти (опять-таки, древняя иноческая практика). Погребение всегда происходило ночью, в лесу или в роще, иногда среди чистого поля или в сараях «жиловых» (последнее, как правило, только летом). Трупы зарывались в землю не особенно глубоко: чтобы «антихристова» земля не слишком давила «истинного христианина странствующего», причём ноги зарывали немного ниже головы — чтобы, когда прозвучит труба архангела, и души восстанут на Страшный суд, легче было подняться. За упокой души умерших странники служили панихиды. Многие перед смертью отдавали на помин души собратьям по вере всё своё имущество.

Что касается праздничных и воскресных богослужений, то они совершались у странников так же, как и у других беспоповцев — по дониконовским книгам. Однако повседневные службы совершались иначе. Встав от сна, служили полунощницу: наставник читал начальные молитвы (от «Слава Тебе, Боже наш…» до «Верую»), а затем клали поклоны по лестовке с Исусовой молитвой — молились три лестовки, то есть 300 поклонов. После поклонов наставник произносил отпуст — последнюю молитву службы, и начиналась утреня, во время которой наставник снова читал начальные молитвы, а потом все молились 10 лестовок с Исусовой молитвой и ещё три — после канона Богородице. Затем служился первый час, во время которого клали поклоны с молитвой Исусовой — три лестовки. Во время часов — третьего, шестого и девятого, к которым примыкала обедница, — молились шесть лестовок с Исусовой молитвой и ещё три — после Богородичного канона. После обеда, уже под вечер, служили вечерню: по прочтении начальных молитв клали 500 поклонов с Исусовой молитвой и ещё 300 после канона Богородице, который многие странники полностью знали наизусть. Тотчас после вечерни служилось правило (которое не входило в суточный круг богослужения, но было обязанностью каждого иночествующего) — 200 поклонов с Исусовой молитвой, затем 200 раз вычитывают эту молитву стоя, а потом опять 200 поклонов — и так читают её тысячу раз. Закончив поклоны, читали одну молитву Богородице и одну Ангелу-хранителю с поклонами и произносили отпуст. Заканчивался день павечерницей, во время которой читались две молитвы Богородице и одна — Ангелу-хранителю, затем снова кланялись по лестовке положенное число поклонов и читали отпуст. Как можно видеть, странники были очень набожны, и некоторые в один вечер клали до шести тысяч поклонов!

Страннические богослужения обычно совершались в моленных — больших просторных избах, содержать которые должны были странноприимцы, избранные наставником. В столице странничества, Сопелках, было целых пять моленных. Иногда богослужение совершалось на открытом воздухе, в роще или глухом лесу, куда не могли проникнуть власти. В таком случае на ровной площадке ставился аналой, раскладывался Следованный Псалтырь, и служились утреня, часы и вечерня. Если богослужение совершалось в моленной, то каждый приносил туда свою икону и ставил её вместе с другими на специально устроенных полках. При этом все приносили с собой собственную лестовку и собственный подручник (коврик для земных поклонов). Перед иконами ставился аналой, покрытый тканью, на него клали богослужебные книги, а впереди всех, перед аналоем, становился наставник или старший, который вёл всю службу. Наставник во время богослужения надевал азям — особый длинный кафтан строгого чёрного цвета. За наставником становились сначала мужчины, а за ними — женщины. Каждую службу благословлял и начинал сам наставник.