Книга Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся) - Евгений Рудашевский

Нет здесь полога; от порывов дождя укрываться нужно в музеях.

Военный музей был тесным и напрасным. Малая экспозиция коридором тянулась; по коридору толпой непрестанной индийцы шли; не получалось разглядеть выставленные за стеклом сабли, щиты, копья; больше заботились мы своими карманами, а не военной историей Индии.

Музей борьбы за освобождение запомнился рассказом о Намдхари Сикхе, в девятнадцатом веке публично повесившимся «для свободы Индийского народа и защиты коров». Так на стенде написано, перевожу буквально – повесился для «защиты коров». Здесь же обращение висело – призыв сжигать иностранную одежду… Перепечатанное заново, оказалось оно устаревшим на полтора века.

…

К вечеру дождь иссяк. Мы занялись базаром – надумали купить подарки.

Цена сувенирам указана низкая, но торговаться можно обо всём и долго. Не хотелось актёрствовать в словах, спорить десять-пятнадцать минут, чтобы выпросить скидку в 50 и даже 100 рублей. Я готов уплатить больше, только бы не знать подобной суеты. Однако заметил я, что торговля с индийцами бывает презабавной, потому разрешил себе препираться о ценах – хотел показать в этом всю возможную для меня ловкость. Теперь я торговался даже о вещах, покупать которые не хотел. Крики, руки, глаза… От десятка продавцов вылущил я схему наилучшую. Для начала нужно взять (небрежно!) приглянувшуюся статуэтку. Сказать подошедшему торговцу:

– Я давно присматриваюсь к этой вещице. Она тут у всех стоит… Вот – думаю. Может, всё-таки купить…

Спросив лениво первую цену (к примеру – 1000 рупий), взглянуть нужно крепко на продавца, улыбнуться ему:

– Послушайте, вы мне нравитесь. Хорошее место, хорошие поделки. Здесь уютно. Я вообще не люблю базар – много глупостей; но в этой лавке, очевидно, всем заправляет умный человек. Умный умного видит издалека. И поговорить с вами приятно. Так что из уважения к вам я готов уплатить за эту вещицу 200 рупий, пусть даже она того не стоит.

В ответ услышать можно многое. Вероятнее всего, продавец начнёт рассказ о рабочих, в хижинах живущих, еды лишённых, болезнями страдающих, денно-нощно над этим сувениром трудившихся. «Посмотрите, какая тонкая резьба. Какие узоры! Всё это – слабыми руками голодных людей! Ваша цена – лишь половина цены за материал. Что же, они будут, голодные, работать просто так?..» Окончить эту эскападу продавец должен словами: «930 рупий – моя лучшая цена». Из угла за всем будет наблюдать помощник-ученик.

Ответить покупателю надлежит рассказом о своей опытности, о том, сколько базаров он обошёл, сколько сувениров купил. «Я могу ничего не покупать. Подарков у меня предостаточно, но…»

– Откуда вы? Из России?! О! Дружеская страна! Мы любим русских. Государства наши дружат. Только для вас – специальная цена. 850 рупий!

– Слушай, ты первый продавец, встретивший меня крепким рукопожатием. Здесь это редкость. Руки у всех женские, слабые. Но ты – крепкий мужчина. Из уважения к тебе я готов заплатить 300 рупий.

В духе таком продолжается до пятнадцати минут. Когда торговец объявит цену в 650 рупий, нужно показать сомнения. Покачать головой. Обойти лавку, изучая прочие сувениры (всякий раз останавливаться возле торгуемой вещицы). Наконец вздохнуть, предельно глубоко качнуть головой и медленно направиться к выходу. Едва турист переступит порог, ему в спину закричит продавец: «Стой! Стой! Нет! Не могу так. Это мне в убыток, но сейчас праздник (произносит путаное индийское слово), и я не могу вот так тебя отпустить». Покупатель возвращается. Продавец, взволнованный (будто дочь свою бродяге отдаёт), разглядывает торгуемую вещицу. Наконец торжественно объявляет: «500 рупий!» – и тут же, не дождавшись вашего согласия, ставит вещицу ученику: «Пакуй!»

Так начинается последняя – наиболее быстрая стадия торговли. Важно не дремать. Пока шелестит обёрточная газета, нужно бросать тяжёлыми словами:

– Что вы?! 370!

– 450!

– 390!

– 420!

Здесь надлежит шагнуть к двери, потом вернуться к продавцу и громко сказать, ткнув ему в живот раскрытой для пожатий ладонью:

– 400!

Руки пожаты. Торговля окончена. Все улыбаются. Напряжение сошло. Каждый думает, что одурачил другого. Продавец рад, что справился с трудным покупателем (поделку, купленную от мастера за 50 рупий, продал за 400). Покупатель рад, что от начальной цены сбил 600 рупий.

В таких забавах пробыли мы три часа. Истратили больше 4000 рублей.

Ночью поднялись в ресторан, открытый на крыше одного из домов; ужином тихим простились с Индией.

Под нами пустела базарная улочка. Рикши, торговцы, носильщики. Неоновые вывески, реклама. Коровы. Грусть – не по Индостану, по Дороге.

На других крышах – такие же ресторанчики.

На улице в жёлтом свете фонаря туристы с рюкзаками идут; им в сопровождение – индийцы с карточками гостиниц; предлагают, указывают.

Влага.

Опять дождит.

Сворачивают палатки. На козырьки забрасывают мешки мусора.

Палец мой разболелся – хромаю.

В пять утра нас будет ждать такси. Аэропорт. Москва.

Намаскар, Индия. Прощай.

04.11. Москва

(информация)

Месяц прошёл от Индии, но чудится она далёкой без меры – будто мы покинули её много лет назад.

В самолёте (летели через Доху) мне скрутило живот. Не мог я при болях таких ни читать, ни писать. Одну только запись сделал: «Сейчас я осознал, почему всякий раз с такой грустью возвращаюсь в Россию. Не в России беда. Беда в том, что я понимаю слова людей. Понимаю, о чём они говорят. Тошно. Хочу жить в стране, языка которой не знаю. Отвык я от болтовни такой, слов таких… К тому же пассажиры, от Катара собравшиеся, – пьяны. Замученные стюардессы торопятся по салону. Несут водку, коньяк, вино. Закуску. Русские подъели все запасы; отвечают им, что не осталось сэндвичей, не осталось бутербродов, “нет, сэр, ничего не осталось”… Передо мной – пьяный, громоздкий, отупевший мужчина; зовёт стюардессу и настойчиво обращается к ней по-русски; она не понимает, извиняется; мужчина начинает говорить громче, но стюардесса по-прежнему не понимает…»

Первым впечатлением от Москвы было то, что дороги чистые, люди крупнее: выше, мясистее.

В ночь приехал домой. Температура 38 °C. Уверен, что отравился.

Пролежал три дня. На третий день слегла Оля. Симптомы те же.

Живём в туалете.

Обратились в больницу.

Острая дизентерия. У меня кроме того – лямблиоз [48] .

Вырезали ноготь. Из-за повышенной температуры наркоз был особенно неприятен.

К нынешнему дню смог я оправиться от всего. Оля всё ещё слаба. Она в Индии оставила 10 килограммов; теперь весит 55. Я потерял столько же – приехал 83-килограммовым.