Книга Моя до полуночи - Лиза Клейпас

– И тебе не хочется прислониться к сильному плечу?

– Ничье плечо мне не нужно. У меня своих два – и совсем не плохих.

– Но это же глупо. Ты же не можешь прислониться к своему плечу.

– Поппи, если ты решила начать день с пререканий… – Амелия осеклась, потому что услышала за стенами дома шум, похожий на стук колес по гравию дорожки. – Господи, кто это мог быть в такую рань?

– Может, доктор? – предположила Поппи.

– Нет, я еще за ним не посылала.

– Может, вернулся лорд Уэстклифф?

– У него вряд ли была причина приехать, особенно в столь ранний час…

В дверь постучали.

Сестры испуганно переглянулись.

– Мы не можем открыть дверь, мы в ночных рубашках.

В холл вошла служанка. Поставив ведро с углем и вытерев руки о передник, она поспешила к массивной двери. С трудом ее открыв, она сделала книксен.

– Пошли отсюда. – Амелия потянула за собой Поппи. Но оглянувшись через плечо, она увидела высокую темную мужскую фигуру, и ее сердце чуть было не остановилось. Она уже занесла одну ногу на нижнюю ступеньку лестницы, но обернулась и встретилась взглядом с глазами цвета янтаря.

Кэм.

Он выглядел взъерошенным и неряшливым и был похож на беглого преступника. Он улыбнулся и сказал:

– Похоже, что я не могу без тебя.

Амелия бросилась к нему, спотыкаясь и ни о чем уже не думая.

Кэм поднял ее на руки. От него пахло сырой землей, прелыми листьями, дождем. Холод от его пальто проник через тонкую ткань ее халата, и она задрожала. Кэм распахнул пальто и, что-то бормоча, прижал ее к своему теплому телу. Краем глаза она видела слуг в холле и свою сестру. Она устраивает сцену. Надо оторваться от Кэма и успокоиться. Но она не могла. Еще не могла.

– Ты, должно быть, ехал всю ночь.

– Мне надо было вернуться пораньше. Я кое-что здесь недоделал. И у меня было такое чувство, что я тебе нужен. Расскажи, что случилось, дорогая.

Амелия хотела что-то сказать, но голос ее не слушался. Она потеряла самообладание. Ее душили слезы, и их уже ничто не могло остановить.

Кэм решительно прижал ее к себе. Этот поток слез, казалось, совсем его не обеспокоил. Он прижал ее руку к своему сердцу, и она ощутила его сильное и ровное биение. В мире, который рушился вокруг нее, Кэм Роан оставался спокоен и тверд, как скала.

– Все будет хорошо, – пробормотал он. – Я здесь.

Амелия наконец поняла, что потеряла над собой контроль, и предприняла жалкую попытку освободиться от объятий, но он только еще крепче прижал ее к себе. Заметив Поппи, он улыбнулся ей и сказал:

– Не беспокойся, сестричка.

– Амелия никогда не плачет, – сказала Поппи.

– С ней все будет хорошо. – Он гладил Амелию по спине. – Просто ей нужно…

– Плечо, к которому можно было бы прислониться, – закончила за него Поппи.

– Совершенно верно.

Он сел на ступеньку лестницы и жестом пригласил Поппи сесть рядом.

Достав из кармана носовой платок, он начал вытирать лицо Амелии. Она что-то лепетала сквозь всхлипывания, но ничего нельзя было понять. Кэм тихо приказал ей замолчать и начал ее баюкать, словно малого ребенка. Она уткнулась лицом ему в плечо и стала понемногу успокаиваться.

Между тем Кэм задал несколько вопросов Поппи, и она рассказала ему о состоянии Меррипена, об исчезновении Лео и даже о пропавшем столовом серебре.

Амелия окончательно пришла в себя и оторвала лицо от плеча Кэма.

– Тебе лучше?

Амелия кивнула и послушно высморкалась в его платок.

– Прости меня. Мне не следовало превращаться в садовую лейку. Но теперь все.

– Тебе не надо просить прощения. И ты можешь плакать, сколько захочется.

Что бы она ни сделала, сколько бы ни плакала, он все примет. И будет ее утешать. От этой мысли у Амелии снова выступили слезы. Она уткнулась ему в ворот рубашки и опять дала волю слезам.

– Как ты думаешь, Лео умер? – прошептала она. Кэм не стал давать пустых обещаний, не вселял в нее напрасно надежду, а только гладил ее по мокрой щеке.

– Что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе.

– Кэм… можешь сделать кое-что для меня?

– Все, что хочешь.

– Ты можешь найти ту траву, которую Меррипен давал Уин и Лео, когда они болели скарлатиной?

– Ты имеешь в виду белладонну? Меррипену это не поможет.

– Но у него лихорадка.

– Причина его лихорадки – гнойная рана. Надо лечить причину высокой температуры. – Кэм Роан задумался, видимо, что-то вспоминая. – Пойдем и посмотрим на него.

– Вы думаете, что сможете помочь ему? – вскочила Поппи.

– Возможно, а может быть, мои усилия могут быстро его прикончить – против чего он в данный момент, наверное, не возражает.

Кэм осторожно поставил Амелию на пол, и они втроем пошли наверх.

Возле комнаты Меррипена Амелия остановилась, подумав, что Уин, возможно, все еще лежит рядом с ним.

– Подождите. Дайте мне войти первой.

Кэм остался ждать у двери.

Убедившись, что Меррипен один, Амелия открыла дверь и впустила Кэма и Поппи.

Услышав шум, Меррипен повернулся на бок и бросил взгляд на вошедших. Как только он увидел Кэма, его лицо исказила гримаса гнева.

– Убирайся, – прохрипел он.

Кэм улыбнулся:

– Ты и с доктором был так вежлив? А он, чудак, еще старался тебе помочь!

– Уходи.

– Ты, возможно, удивишься, но у меня целый список срочных дел, и мне абсолютно некогда заниматься твоей гниющей тушей. Но ради твоей семьи я готов пожертвовать временем. Перевернись.

Меррипен приподнялся и сказал что-то по-цыгански, очевидно, какую-то грубость.

– Тебе того же, – ответил Кэм, ничуть не смутившись.

Он приподнял рубашку со спины Меррипена, оттянул бинт с обожженного плеча и начал безо всякого выражения рассматривать страшную рану.

– Как часто вы ее промывали? – спросил он Амелию.

– Два раза в день.

– Будем промывать четыре раза и одновременно прикладывать примочку. – Он отвел Амелию в сторону и тихо сказал ей на ухо: – Мне надо отъехать, чтобы привезти кое-что. Пока меня не будет, дайте ему сильное снотворное. Иначе он не вытерпит.

– Чего не вытерпит? Из чего ты собираешься сделать примочку?