Книга Райнхард Гейдрих - паладин Гитлера - Иржи Пражак

Кто это? И откуда он взялся?

Только позднее выяснилось, что Зика в ту ночь спал в квартире Прейслера — в одном из своих самых надежных убежищ. Едва началась облава, Зика попытался скрыться. Единственный путь к спасению — спуститься по веревке из окна третьего этажа во двор, откуда, вероятно, можно было бы ускользнуть. Но веревка предательски оборвалась, и перед растерявшимся эсэсовцем возникла фигура распростертого на земле человека. Зика тяжело повредил позвоночник. От нестерпимой боли он то терял сознание, то снова приходил в себя.

Целых две недели находился Ян Зика в руках гестаповцев, и даже во время жестоких допросов они не дознались, что у них в руках именно он — Ян Зика. Когда же узнали, об этом писал донесение не только д-р Гешке, но и Франк, и Далюге, и даже сам Гиммлер, и документ этот был озаглавлен «Донесение государственной полиции о важных событиях». Ничего нового о нелегальной коммунистической организации в документах этих, конечно, нет. Зика, измученный ранением и «методами» следствия, умер во время допроса, так и не сказав ни слова своим врагам.

Смерть его — выдающегося организатора и отважного борца, «героя без прикрас и пафоса», как называет Зику Густав Бареш, — была тяжелой утратой. Удар, нанесенный вслепую, попал в самое сердце активнейшей коммунистической части Сопротивления. То, чего тщетно добивались на протяжении нескольких лет нацистские полицейские ищейки, в последние месяцы руководимые шефом всей гитлеровской службы безопасности Райнхардом Гейдрихом, произошло в результате событий, вызванных покушением на того же Гейдриха. Гибель Яна Зики стала как бы трагическим предвестием очередных ударов, обрушившихся после покушения на движение Сопротивления и погубивших его самую боевую часть, руководимую коммунистической партией.

…Артур Нёбе, многолетний эксперт Гейдриха по уголовным делам, иронически взирал на такую шумную крупномасштабную полицейскую акцию, какой была ночная «большая облава» в Праге. Он снискал себе славу специалиста в криминалистике и представлял в цепи полицейских звеньев ту силу, которая в жестокость и террор привносит тонкий и продуманный детективный подход.

Нёбе потребовал доложить ему о следах, оставленных террористами на месте происшествия. Уже с первого взгляда ему стало ясно, что они оставили столько отлично читаемых примет, что просто не должно было возникнуть никаких трудностей для их обнаружения и задержания.

Один из покушавшихся оставил там светло-бежевый плащ со светлыми пуговицами. У обоих террористов были темно-коричневые портфели, попавшие в руки следователей. Содержание одного из них — запасная бомба — тотчас же отправляется в берлинский уголовно-технический институт. Оттуда в скором времени возвращается с вполне определенным заключением: специалистам подобная бомба уже знакома. Капсюль-детонатор того вида, которым снабжена бомба, использовался британскими «командос» в Северной Африке весной прошлого года против бронированных автомобилей. Кроме того, специалисты имеют в своем распоряжении огромное множество военных материалов, которые сбрасывают британские летчики своим агентам: среди них встречаются те же детали, из которых может быть собрана именно такая бомба, какая была обнаружена на месте покушения. То же самое относится и к обнаруженным на месте происшествия английскому автоматическому пистолету «стен-ган» и патронам марки «Кинох».

А эти данные дополняются бюллетенями уголовной полиции: в одном из портфелей была найдена поношенная кепка бежевого цвета из верблюжьей шерсти с фирменной сине-желтой этикеткой универсального магазина «Белый лебедь».

Скрывшийся преступник оставил неподалеку от места покушения дамский велосипед марки «Мотовело. И. Крчмар. Теплице-Шанов», заводской номер 40363.

Для того чтобы следствие рано или поздно могло обнаружить кого-либо из прежних владельцев этих вещей, вовсе не обязателен Нёбе — светило криминалистики. Для этого вполне достаточно приличного детектива. Ведь с одним известным звеном цепи не так уж трудно дойти и до последнего — до личности террористов.

Однако компетентное, со знанием дела следствие — вещь трудоемкая. Вопрос престижа следователя — поскорее его закончить. Поэтому Нёбе не доверяет следствие пражским сотрудникам, вызывает из Берлина 95 опытных криминалистов и пускает их по следу. Вскоре в его распоряжении уже имеются и результаты криминально-технических исследований, и квалифицированный анализ этих результатов специалистами, о чем он пишет в своем рапорте о ходе расследования:

«Криминально-техническое исследование предметов, обнаруженных на месте покушения, которое было проведено с помощью всех научных средств, дало чрезвычайно ценные результаты, которые могут подкрепить итоги тонкой криминалистической работы и таким образом способствовать в определенной мере объяснению покушения».

Конечно, они могли подкрепить, но действительно ли они способствовали? Хотя бы в определенной мере?

Кто действительно способствовал, и в более чем определенной мере, тот даже не знал и никогда не видел ни одного из детективов, ни одного из экспертов. Он находится в совершенно другом месте и делает нечто совершенно иное. Парашют, на котором этот человек опустился на чешскую землю, он закопал в лесу, вблизи Телчи.

Однако, несмотря на то что все 95 высокоопытных сотрудников уголовного розыска располагали довольно точными описаниями «преступников» и для них вовсе не было невозможным сопоставить все обстоятельства дела, воспроизвести точную картину происшествия, а также направление и средства, с помощью которых скрылись участники покушения (данные об этом также содержатся в криминальном бюллетене), все дальнейшие следы злоумышленников исчезли в неизвестности либо вели в ложном направлении.

Одновременно преследователи приступили к мероприятиям, которые безусловно нельзя назвать «тонкой криминалистической работой», а скорее даже наоборот, поскольку она была столь шумной и заявила о себе чудовищными полицейскими акциями невиданного размаха. Их острие было направлено отнюдь не только против участников покушения: необходимо ковать железо, пока оно горячо, необходимо — в соответствии с общими планами оккупантов — действовать решительно, действовать решительно против всех:

«Лица, проживающие на территории протектората и не зарегистрировавшиеся по месту жительства, и все те, кто достиг 15-летнего возраста, должны немедленно зарегистрироваться в полицейском управлении. Крайний срок для регистрации — пятница 29 мая 1942 г., до 24 часов ночи. Регистрационное бюро работает ежедневно от 7 до 24 часов. Тот, кто проживает в протекторате и до субботы 30 мая 1942 г. не зарегистрируется, будет расстрелян. Равным образом после субботы 30 мая 1942 г. будут расстреляны лица, скрывающие у себя незарегистрированных. От обязательной регистрации освобождаются лишь германские подданные.

Уполномоченный по управлению делами протектората Далюге, обергруппенфюрер СС и генерал-полковник полиции».

Наряду с угрозой была брошена и приманка. «КГ. Франк», — стоит подпись под объявлением, в котором сообщается о вознаграждении в сумме 10 миллионов крон тому из граждан, «кто представит фактические данные, которые будут способствовать поимке преступников». В скором времени засуетилось и «правительство» протектората, добавив и от себя (как и сообщил Франк при своем посещении Гитлера) 10 миллионов крон. Теперь уже сумма вознаграждения составляла 20 миллионов крон! Никогда еще не назначалось такое огромное вознаграждение — и не за кропотливый, а возможно, и опасный розыск, а за простое, одно-единственное сообщение, возможно, за одно лишь движение руки, поднимающей телефонную трубку, и за несколько произнесенных фраз.