Книга Волкодавы СМЕРШа. Тихая война - Олег Таругин

– Окруженец, что ли? – хмыкнул Степкин. – Так вроде неоткуда ему тут взяться? А еще чего рассказывает?

– Да почти что и ничего. Контуженный он, видать, заикается немного. Фамилии не называет, требует срочно отвести в особый отдел или позвать к нему особиста. Мол, это очень важно. Вот я к вам и побег поскорее. А дальше уж вам решать, что с ним делать. Только слабый он, пока шел, еще держался, а как в тепло попал – я его сразу в нашу избу определил, отогреваться, – так и развезло. На лавку боком повалился – и готов. То ли спит, то ли сознание потерял. Оружие, понятно, я отобрал, да он и не сопротивлялся, сам отдал.

– Пошли, – решительно махнул рукой ротный, сдергивая с крюка в сенцах полушубок и ушанку. – Поглядим, кто там к нам из лесу вышел в сильный мороз. Если и на самом деле что-то важное, телефонирую особистам, пусть забирают. А у меня лишнего транспорта в наличии не имеется, сам знаешь. Санинструктора позвал?

– Виноват, не подумал, – понурился красноармеец.

– Так сбегай и приведи, пусть осмотрит. Мухой, старшина! Одна нога здесь, другая тоже. А дорогу я уж как-нибудь и сам найду.

Привести раненого в чувство оказалось не так просто. Пока не прибежала санинструктор Валечка и не сунула ему под нос ватку с нашатырным спиртом, он так и лежал неподвижно на лавке, не реагируя ни на слова, ни на осторожные похлопывания по плечу. А трясти сильнее Степкин не решился: старшина не ошибся, выглядел тот… не очень. Хреново, откровенно говоря, выглядел. Грязное осунувшееся лицо, перемазанное давно засохшей кровью, носило явные следы побоев. Сквозь спекшиеся, обмороженные губы прорывалось неровное, свистящее дыхание – судя по видневшейся в расстегнутом ватнике повязке, у человека были сломаны ребра. Пальцы на руках тоже слегка поморожены, к счастью, не сильно – в подобном лейтенант еще с зимы сорок второго разбирался. Если срочно оказать помощь, еще можно спасти, не придется ампутировать.

В какой-то миг лейтенант откровенно поразился: как он в таком состоянии вообще выжил на морозе в заснеженном лесу?! И неважно, что на календаре март: морозит пока что вполне по-февральски. А ведь пехотинцы его не в сугробе нашли, не сидящим под деревом – он САМ шел, причем вполне целенаправленно…

Пока Валентина, жалостливо охая, возилась с раненым, Степкин, выйдя на крыльцо перекурить, бегло просмотрел найденные при нем вещи. Помимо оружия незнакомец имел при себе фрицевский планшет рыжей кожи с какими-то бумагами внутри (немецкого лейтенант не знал, только несколько обязательных фраз, так что в содержание не вдавался), бензиновую зажигалку и практически пустую флягу с остатками шнапса на донышке. И то и другое, разумеется, тоже немецкое. Собственно говоря, кроме исподнего, гимнастерки, ватного комплекта, валенок и ушанки, ничего отечественного на нем не было. Даже поясной ремень – и тот трофейный, причем явно офицерский.

Да, старшина прав, странный он какой-то, непонятный. На обычного окруженца как-то не шибко похож. Нужно звонить в контрразведку – определенно их кадр. Главное, чтобы Кравченко, особист их, на месте оказался. Но первым делом – медпомощь, иначе не довезут.

Из скрипнувшей двери выглянула санинструктор:

– Товарищ лейтенант, зайдите, пожалуйста!

– Иду, Валечка, – щелчком выбросив окурок, ротный захлопнул планшет и торопливо вернулся в избу.

– Раненый пришел в себя, можете поговорить. Но имейте в виду, он крайне слаб. Пожалуйста, недолго. Если не отправить его в госпиталь в течение буквально нескольких часов, скорее всего, умрет. Я пока сумку соберу, а вы попробуйте с ним пообщаться. Его Виктором зовут. Или Виталием – я не расслышала, голос больно невнятный.

– Это он тебе сам сказал?

– Да. Товарищ лейтенант, прошу вас, не теряйте времени! У него остались считаные часы!

Степкин склонился над раненым:

– Вы меня слышите? Кто вы такой?

Несколько секунд взгляд незнакомца бессмысленно плавал из стороны в сторону, нащупывая глаза лейтенанта. Наконец, почерневшие губы тронула едва заметная улыбка:

– Лейтенант… не представляйся, это… не важно. Просто запоминай… меня зовут Виктор Карпышев… особый отдел фронта. Сержант государственной… безопасности. Срочно свяжись с… моими товарищами, сообщи, что жив…

Больше он ничего произнести не успел, снова потеряв сознание…