Книга Чисто альпийское убийство - Йорг Маурер

Пии-ри-ли-пу. Хотя гаупткомиссар отчаянно пытался сосредоточиться на «местных» звуках, ему это никак не удавалось. Его мысли неуклонно возвращались к коллективному восхождению на Штепберг, предпринятому несколько дней назад. Незабываемая прогулка при великолепной погоде. В кафе на высокогорном лугу коллеги отведали отменного шмаррена по-королевски, а специалист по акустике развлек их тем, что простукивал своим молоточком разные деревья и называл их возраст. И опять Еннервайн не решился посвятить Марию в свою тайну. Либо у него просто не хватило духу, либо день был слишком прекрасен для таких признаний с далеко идущими последствиями. Кроме того, Хёлльайзен рассказывал одну историю за другой. Пир-рили-пи! О курорте и о разных знаменитостях, которые здесь бывали. Так, в 1969 году на площади перед этим самым концертным залом произносил предвыборную речь Гюнтер Грасс, и отец Хёлльайзена ради такого случая отпросился со службы. После мероприятия мужчины собрались в пивной «У рыжей кошки», и писатель, несмотря на поздний час, заявил, что голоден. Он пожелал отведать чего-нибудь типично баварского, и Хёлльайзен-старший повел его в родительскую мясную лавку, чтобы угостить белыми колбасками. Бабка Хёлльайзена-младшего не слишком-то обрадовалась нежданным гостям, но, несмотря на полуночный час, встала к рабочему столу, набила фаршем и отварила несколько свежих колбас. Будущий нобелевский лауреат попросил ее перечислить национальные баварские святыни. Ими оказались: пленка от телячьих мозгов, вареная телячья головизна, свиные кишки, отбитые молотком сухожилия, кости, жировая ткань и, пожалуй, вяленое вымя. Грасс, большой любитель всяческих неаппетитных описаний, в том числе кулинарных, пришел в восторг и скрупулезно все записал. «Отлично, именно это мне и надо», — сказал мэтр. С тех пор семейство Хёлльайзенов прилежно покупало все новинки Гюнтера Грасса, надеясь встретить в них историю про белые колбаски, но их ожидания до сих пор так и не оправдались.

Еннервайн усмехнулся. К этому моменту находиться под плотным занавесом стало просто невыносимо, пот катился с него бойкими ручейками. Комиссар ощущал себя последней колбаской в котле, которую больше никто не хочет, переваренной до негодного состояния. Однако вдруг — чу! — послышались чьи-то шаги. Еннервайн встрепенулся и замер в напряжении. Затем медленно повернул голову в том направлении, откуда доносился новый звук. Там между деревянных стоек прошмыгнула чья-то тень — беззвучно, не вызвав ни малейшего скрипа негодных досок. Судя по всему, этот человек бывал здесь не однажды и знал территорию как свои пять пальцев. А может, он профессиональный лазатель по чердакам и крышам? Еннервайн затаил дыхание. Тень целенаправленно подбиралась к тому месту у продольной стены, где был обнаружен тайник с флешкой. Еннервайн сердился на себя за невнимательность: ведь никаких признаков того, что незнакомец приближается к чердаку, он не уловил. С предельной осторожностью выудив из кармана телефон, Еннервайн посмотрел на дисплей. Ни одного сообщения! Ни от Николь, ни от Штенгеле — пусто. Значит, пришелец проник сюда не через дверь, а скорее через слуховое окно на крыше. Однако так беззвучно?.. Еннервайн сразу же вспомнил о пресловутом беглеце в кожаных шортах, движения которого тоже были ловкими, как у кошки.

Он наблюдал, как чужак осторожно вынимает флешку из тайника и приподнимает ее повыше, чтобы получше разглядеть в полутьме. И вдруг у Еннервайна снова перехватило дыхание: на арене появился второй! Подкравшись к первому типу сзади, он жахнул того по голове каким-то маленьким черным предметом! Первый мешком повалился на пол, второй нагнулся и вынул из руки упавшего заветную флешку. Еннервайн вытянул руку и стал шарить по полу в поисках пистолета. Где же он… Черт! Шорох, раздавшийся при этом, заставил более удачливого из двух незнакомцев замереть на месте.

По спине Еннервайна пробежал противный холодок. Совсем неподалеку стоял подозрительный тип и в упор глядел на него. Их разделяли считанные метры, при этом рука незнакомца была слегка отведена в сторону и сжимала оружие. Еннервайн прищурился, приглядываясь изо всех сил к этой фигуре. Нет, он не ошибся: человек неподвижно стоял, широко расставив ноги, и держал пистолет, направив дуло к полу под небольшим утлом. Без сомнения, засада обнаружена, но почему вооруженный молодчик ничего не предпринимает? Все стоит и стоит не шелохнувшись, что это значит? «Наверное, просто всматривается в темноту и прислушивается, стараясь определить характер звука. Еще немного подожду, а потом отправлю эсэмэску», — подумал Еннервайн. Пир-ри-ли-пи-пом-пом. Незнакомец так и замер в оцепенении.

— Лежать спокойно, не двигать руками!

Проклятие! Голос, вернее, шепот раздался не оттуда, где, казалось бы, стоял незнакомец, а совсем рядом с Еннервайном, у самого его уха. Значит, молодчик уже давно ушел с прежнего места и находится совсем не там, где чудилось Еннервайну, а прямо за его спиной. Опять припадок! Вот дьявольщина! Как назло, в самый неподходящий момент! Гаупткомиссар хотел сказать что-нибудь успокаивающее, убаюкивающее, умиротворяющее — но в следующее мгновение к его горлу прижался холодный металл.

— Бросьте телефон и лежите смирно!

Незнакомец говорил шепотом. Сообразительный, однако, — не спешит выдавать тембр своего голоса. Он произносил слова нарочито отрывисто и отчетливо — да, ничего не скажешь, подкован: ведь по такой речи невозможно распознать ни акцента, ни диалекта, нельзя определить ни возраста, ни пола говорящего. Затем раздалось шуршание. Преступник что-то вертел в руках, похоже, рылся в своей сумке. Что он намерен делать? Снизу послышалась бурная овация, и дуло пистолета прижалось к шее Еннервайна еще крепче. Еннервайн разжал пальцы, и телефон упал.

— Что вам нужно?

— Мне нужно, чтобы вы не трепыхались и лежали спокойно.

Противник продолжал говорить шепотом, и ситуация от этого становилась только напряженнее.

— Слушайте, — прохрипел Еннервайн, — ваша флешка уже ничто, мусор, мы все скопировали.

Злоумышленник засмеялся.

— Вы не уйдете отсюда, везде расставлены посты…

Человек засмеялся еще бесстыднее, он смеялся как будто бы шепотом, блеющим шепотом, так и не выдавая своего истинного голоса: «Хх-хх». Затем прижал оружие к горлу Еннервайна еще сильнее, и тот закрыл глаза, чтобы ничто не мешало думать. Музыка в зале звучала фортиссимо, за спиной руководителя следственной бригады лежало служебное оружие, совершенно бесполезное в этот момент. Еннервайн снова открыл глаза — треклятый фантом незнакомца так никуда и не исчез: силуэт виднелся у продольной стены и даже стал еще ярче и контрастнее. «Напряги же все силы, ну! — приказал себе гаупткомиссар. — Посмотри внимательнее, соберись. Что за оружие у него в руках? Твой служебный пистолет или что-то другое? Ну давай, поднажми, постарайся!» В его голове толкались разные посторонние мысли, однако каким-то чудом он все же сумел сфокусироваться и разглядеть самую маленькую деталь иллюзорной картинки. Это был «хеклер-унд-кох»! Его собственный, незаряженный, безобидный «Р10»! Именно его дуло — с огромной вероятностью — вжималось в горло гаупткомиссара. Вероятность приближалась к стопроцентной. Нет, пожалуй, рано прощаться с жизнью! Еннервайн услышал, как противник снимает пистолет с предохранителя, и отважился дать отпор.