Книга Чисто альпийское убийство - Йорг Маурер

— Самое время для этого, — двусмысленно отвечал Игнац. — Будь мы помоложе, тоже натянули бы крепкие ботинки и присоединились к вам!

— И за чем же дело стало? Возраст тут ни при чем!

— Нет уж, спасибо. Однако передайте от нас привет хозяйке закусочной, той, что наверху! От всей души желаю вам приятного аппетита! — добавил Игнац, ведь на стоянке для туристов, куда предстояло добраться этой компании, делали отменный шмаррен по-королевски[14]. Превзойти тамошнюю повариху мог лишь один человек на свете — сам Игнац.

— В добрый час! — в свою очередь, пожелала Урзель.

Группа из двенадцати человек, мощный государственный кулак из Незнающих, Неведающих, Недогадывающихся, прошагала в нескольких метрах от гразеггеровского дома, в дальней части которого хранился в холодильнике синьор Анонимо с аккуратной огнестрельной раной в груди. А у фасада здания случилось то, что должно было случиться: взгляды Губертуса Еннервайна и Игнаца Гразеггера встретились — на какие-то мгновения, на секунду, но тем не менее. Мужчины приветливо кивнули друг другу.

— Пошли, пошли быстрее! А то нам не достанется ни крошки шмаррена!

Остлер и Хёлльайзен захлопали в ладоши, подгоняя своих экскурсантов, и те продолжили путь.

Ведь в Судный день вы вычистите ружья, Покаетесь во всех своих грехах, Затем подниметесь на гору дружно, Где Люцифер сурово встретит вас!

На этот раз они запели другую известную песню, фальшивя до того сильно, что чей-то золотистый ретривер, увязавшийся было за ними из любопытства, заскулил и заполз в кусты. Поющие полицейские бодро шагали дальше и скоро пропали из виду. Гразеггеры переглянулись. Их била нервная дрожь, они чувствовали себя так, словно их колесовали. Вся дневная потребность их организмов в гормонах была покрыта с лихвой. Супруги снова расположились на террасе, недоступной взглядам случайных прохожих с улицы.

— Ф-фу, теперь я бы не отказалась от рюмочки шнапса, — выдохнула Урзель.

— Но ведь это же уму непостижимо! — удивлялся Свобода. — Такая бешеная прорва ищеек, и целых три дня не могут разобраться с мелким происшествием! На что только идут наши налоги?

— Можно подумать, ты их платишь!

— Но тем не менее непорядок, согласитесь.

— Слушай, а тебе обязательно надо было сжирать всю сковороду хобы, стоило нам только отвернуться?!

— Ладно, не ругайте меня, это я с перепугу!

Гразеггеры и Свобода сидели на террасе, наслаждаясь теплом вечернего солнца. Они принимали решения и чокались за удачу предприятия. Свобода пришел в благодушное настроение, в котором вполне мог отвечать на вопросы, поэтому Игнац спросил:

— И где же в наше время берут отпечатки пальцев итальянского министра иностранных дел?

— Ох, Игнац, и знаешь же ты, когда прицепиться с расспросами — после пол-литра вина! Ну почему ты такой упрямый?

— Давай-давай, выкладывай!

— Видите ли, итальянский министр иностранных дел служил когда-то заместителем министра, а раньше был депутатом из провинции, а еще раньше — временно исполняющим обязанности краевого отделения партии, а до того — простым партийцем, который обедал в обычной траттории и пил вино из стеклянного бокала.

— А что дальше?

— Вот оттуда-то и растут ноги. То есть отпечатки пальцев итальянского министра.

— То есть…

— Эта особая услуга существует на черном рынке уже давно. Мы стартовали с ней в Австрии, Германии и Италии, затем охватили остальные страны Европы. Завербовали целый ряд официантов, барменов, уборщиц, посудомойщиц, которые собирают отпечатки пальцев тысячами — и какие-то из них вполне могут когда-нибудь пригодиться. Вот так все просто.

Все снова замолчали. Так вот, значит, почему отправили в отставку немецкого министра и неожиданно для всех прекратили производство по делу, возбужденному против чиновника. Деловые партнеры приняли несколько новых перспективных решений, выпили еще вина и пива. Потом полюбовались в бинокль на разноцветные купола парапланов, парящих над крупноволокнистым скалистым мясом Цугшпитце.

— Значит, решили прогуляться по горе Штепберг! Ну-ну. Если теперь прокрасться за ними потайной тропой, то можно поголовно истребить целый отряд полицейских!

Троица от души расхохоталась. Остаток вечера прошел в блаженном спокойствии. Наблюдение за изящными маневрами парапланов, стартовая площадка для которых находилась на вершине горы Остерфельдеркопф, доставило Гразеггерам и их гостю немало приятных минут. В конце концов Урзель с Игнацем отправились на традиционную прогулку в центр городка, чтобы сфотографироваться перед газетным киоском.

34

Еннервайн с трудом выпутался из старого театрального занавеса, едва позволявшего ему шевельнуться. Снял пиджак и осторожно положил служебный пистолет и портмоне рядом с собой, на пыльный пол. Потом снова закутался в плотную ткань. Оружие у него наготове, вот оно, тут, под рукой. Теперь гаупткомиссар чувствовал себя гораздо лучше. Наверху было жарко и душно, солнце безжалостно наяривало по чердаку, нагревая его, будто теплицу. Наконец внизу раздалось негромкое пир-ри-ли-пи — значит, концерт начался. Подчиненные Еннервайна, небольшая оперативная бригада «Три Ш» (Шваттке, Штенгеле, Шмальфус), по официальной версии давно отбывшая в Мюнхен, распределились по зданию и ждали в условленных местах. Вдобавок на балконе сидели Беккер и еще несколько экспертов-криминалистов — Еннервайн не подозревал, что эти люди интересуются фортепианной музыкой эпохи романтизма. Остлер и Хёлльайзен, знающие местность как свои пять пальцев, бродили вокруг культурного центра, ведя наружное наблюдение.

Пирр-пирр-пю-рю-лю-пю… Здесь, в засаде, лежал предводитель охотников, умелый установщик капканов и знатный ловец негодяйчиков в баварских костюмах. Он замер под толстым занавесом, обливаясь потом и беззвучно ругаясь. Пирр-пирр… Губертус закрыл глаза. Необходимо было сконцентрироваться на том, что ждало его здесь, на чердаке. Он пытался абстрагироваться от доносившейся снизу музыки и чутко прислушивался к остальным звукам. Потрескивание деревянных деталей. Щебетание птиц на крыше. Отдаленный шум автомобилей. Еще — собственное дыхание, глухой шорох занавеса. Еннервайн готов был поспорить, что владелец флешки уже находится в здании — возможно, даже сидит в зрительном зале, дожидаясь момента, когда музыка будет особенно громкой. Тогда он осторожно встанет, проберется к выходу и поднимется сюда. В таком случае Еннервайн должен получить эсэмэску от Штенгеле. Однако может случиться так, что незнакомец спрячется в каком-то другом уголке здания. Это контролирует Николь Шваттке, затаившись неподалеку от входа на чердак. Если кто-нибудь придет с той стороны, она также пошлет эсэмэс. До сих пор никаких сообщений не поступало. Еннервайн терпеливо ждал.