Книга Ходок - Василий Сахаров

— Прощай, Отти Горель, герой республики и храбрый воитель. Твое время прошло, и ты должен уйти в небытие.

Словно услышав губернатора, который в самом скором времени планировал стать самовластным королем, как его далекие предки, генерал замер и бросил взгляд на окно. Но разглядеть князя он не смог, стекло было темным, а Вернер улыбнулся и покачал головой:

— Чует неладное, волчара, а сделать уже ничего не может, ибо поздно…

Видение подернулось дымкой, и вновь я оказался в теле Гореля.

Генерал Отти Горель, командующий Фризским военным округом, добирался до своего дома, который пару недель назад был подарен ему губернатором, недолго, поскольку тот находился в нескольких кварталах от резиденции местного правителя. И на душе старого воина, которому не так давно исполнилось шестьдесят лет, было неспокойно. Он чувствовал, что опасность рядом, но не видел ее, и это было очень плохо. Всю свою жизнь Горель воевал и не раз глядел в лицо смерти, которая страшилась его храбрости и отступала, и генерал ненавидел интриги. Поэтому он долгое время не соглашался на перевод из действующей армии на гарнизонную службу. Однако личный приказ Республиканского Совета, а самое главное — рождение долгожданного сына заставили его покинуть беспокойное пограничье и переехать в провинцию Фризия, тихую и спокойную, где всеми делами заправлял наследный губернатор Вернер и давно не происходило ничего, на что стоило бы обращать внимание. Поэтому свое будущее генерал видел четко и ясно — еще пять-шесть лет гарнизонной службы, звание маршала, пенсия, переезд в Теренгард, где невдалеке от столицы у него было небольшое поместье с виноградниками, и спокойная старость.

Однако произошло то, чего никто не ожидал. В Республике стали происходить мятежи, и даже спокойная Фризия была готова взбунтоваться, а сил у Гореля немного. В общем, беда. А из республиканской столицы генералу вместо помощи присылали только указы, причем настолько противоречивые, что он, читая их, частенько впадал в ярость. Один член Совета писал — оставь провинцию и вместе с войсками, бросая склады с амуницией и военные мануфактуры, срочно выдвигайся в Теренгард, где тоже неспокойно. Другой — оставайся на месте и удерживай Фризию, продержись год, и к тебе перебросят пару карательных корпусов, которые наведут порядок и вычистят леса. Третий — вступи с мятежниками в переговоры и ни в коем случае не допускай кровопролития, не реагируй на провокации и держи крепости. А четвертый посвятил генералу героическую поэму, а под ней приписка — все пропало, спасайся, доблестный герой. И как на это должен реагировать профессиональный военный, за плечами которого вылазка в горы Найет, служба на границе и несколько военных кампаний? Да никак. В конце концов, Огги Горель перестал ждать приказов, сблизился с губернатором Вернером и решил навести порядок собственными силами. Это правильно, но все равно что-то было не так, и это угнетало полукровку настолько, что он едва не повернул обратно во дворец Вернера, от которого собирался потребовать более четкого ответа. Но пока он размышлял и сомневался, карета въехала во двор генеральской резиденции, и он увидел Вейни, которая вышла встречать его вместе с сыном, пятилетним Урри.

С Вейни, которая была его наложницей, Отги Горель встретился во время похода в Тайрогон, приграничную область на севере. Там проживали вольные кочевники и варвары, которые часто тревожили республиканцев. И в этом не было ничего необычного. Бедные и нищие северяне налетали на богатые республиканские провинции, если получалось, грабили деревеньку-другую, насиловали женщин и убивали мужчин, хватали, что плохо лежит, и отходили, а пограничники преследовали находников, истребляли без всякой жалости и громили северные кочевья. Вот в одном из таких стойбищ генерал и приметил дочь вождя, статную русоволосую девушку с зелеными глазами, которая стала его военным трофеем.

Нельзя сказать, что Горель любил Вейни. Нет. Генерал вообще никого не любил, разве только родную мать, покойную Луизу эль Трай и своего наследника. Поэтому даже суровые республиканские ветераны, которые служили под его командованием, считали генерала очень черствым человеком. И это было так. Ведь он заковал свою душу в непробиваемую броню и к прекрасному полу относился без всякой романтики. Есть рядом смазливая баба с хорошей фигурой и не сильно потасканная — хорошо. А нет — ничего страшного, можно потерпеть. И даже появление Вейни не изменило его отношения к женщинам. Он так и не женился, а Вейни так и осталась наложницей, которая родила ему наследника и периодически делила с ним постель, но не могла претендовать на свободу.

— Господин, — Вейни, потупив взор, обратилась к генералу, когда он вышел из кареты, — будут какие-нибудь распоряжения относительно ужина?

— Нет. — Горель посмотрел на своего сына, который был похож на него, и, как всегда, на его губах появилась улыбка.

— Мы можем идти? — спросила наложница.

— Да.

Вейни и ребенок, который был рад видеть отца и тоже улыбался, повернули к дому. Но когда они стали подниматься по ступеням, генерал окликнул девушку:

— Вейни, собери вещи. Возможно, вам придется уехать.

— Куда? — Девушка обернулась.

— Не твое дело!

Наложница, которая заметила, что Горель вновь стал хмурым и машинально, сам того не замечая, поглаживает левое бедро — верный признак, что он не в духе, — промолчала и увела ребенка в дом, а генерал поднялся в свой кабинет и принял рекомендованную целителями микстуру. После чего он попытался заняться бумагами, но работа не пошла. Затем Горель начал точить меч, но вскоре оставил это занятие. И что бы он ни делал, все было впустую. Чувство тревоги нарастало. Опасность приближалась. Вновь заныла старая рана на бедре, а микстуры уже не помогали. И тогда он вызвал к себе адъютанта, капитана Адальберта Варника.

— Вызывали, ваше высокопревосходительство? — Адъютант, бывалый седой вояка, который поднялся из рядовых, встал в дверях.

— Да. — Генерал поморщился и спросил: — Сколько у нас в доме воинов?

— Два десятка легких кавалеристов эскорта, взвод охраны и маг, господин Фрацц.

— Хорошо. Прикажи всадникам седлать коней, поедем в казармы за городом. Маг с нами, и Урри с Вейни возьмем. Охране удвоить посты.

— А слуги?

— Они останутся.

Адъютант покинул генерала, но практически сразу вернулся, и Горель спросил:

— Что-то забыл?

— Мой генерал, у ворот толпа собирается. У горожан в руках дубины и топоры, и они настроены агрессивно.

— К оружию! — воскликнул генерал. — Мы опоздали! Восстание началось раньше! Воинов к воротам! Всадникам приготовить лошадей! Урри и Вейни в карету! Мага предупредить не забудь! Живее!

— Есть!

Варник убежал выполнять приказ, а генерал достал походную сумку, скинул в нее все документы, какие были в сейфе и на столе, а затем стал облачаться в броню. Войлочная поддевка на тело — и поверх нее ламеллярный доспех. На голову круглая каска с красным гребнем, на ноги поножи, а на руки широкие бронзовые браслеты.