Книга Последний танец вдвоем - Джудит Крэнц

– Да, но ты сказала! И я не могу этого оставить просто так, – упрямо настаивала Джиджи.

Билли уже собиралась с улыбкой ускользнуть от этой темы, но вдруг почувствовала, что не в силах больше молчать. Она уже не одну неделю думала об этом, и ее прорвало:

– Дорогая моя, может быть, все это не стоит выеденного яйца, но я заметила, что между тобой и Слайдером возникла некая… близость, какие-то новые отношения, и мне показалось, что это может стать чем-то, ну, ты понимаешь… чем-то важным. – Билли замолчала на полуслове, осознав, что ее голос утерял нарочитую легкость, и уставилась в собственную тарелку, не в силах поднять глаз на Джиджи.

Между ними повисло неловкое молчание, и ни одна не решалась его нарушить.

– Я не думала, что это заметно, – наконец сказала Джиджи. – Да, нечто новое есть, но не столь уж важное, если только ты не придаешь особого значения простой дружбе.

– Я придаю большое значение простой дружбе! Она слишком редко встречается в этом мире, чтобы не придавать ей значения. Но дружба между мужчиной и женщиной… Джиджи, я ни на секунду не поверю, что между тобой и Сцайдером возникла «просто» дружба!

– Почему? – тихо спросила Джиджи.

Не дождавшись ответа, она вскочила со стула и направилась к каменной балюстраде, отделявшей террасу от клумбы чайных роз. Некоторое время она смотрела вдаль, на деревья, похоже, не видя их, и наконец вернулась к столу – вернулась, как возвращаются издалека, а не с расстояния в несколько футов. На ее щеках горели красные пятна. В глазах была решимость.

– В один прекрасный вечер мы обедали вместе, ты тогда была в Нью-Йорке, – отрывисто заговорила Джиджи, стоя перед Билли и стараясь, чтобы речь ее звучала бесстрастно и по-деловому. – Я как раз тогда закончила писать вступление, и мы хотели это отпраздновать. Мы болтали о самых разных вещах… а потом вдруг Спайдер поцеловал меня. Мы целовались несколько минут – вот и все, что было. Всего несколько поцелуев, но они разрушили какой-то барьер между нами – может быть, огромный разрыв между поколениями, – и мы решили, что отныне будем настоящими друзьями. Что бы ты там ни заметила, осталась только настоящая дружба.

– И вы со Спайдером по-прежнему вместе обедаете? – спросила Билли с застывшей на лице маской безразличия и тотчас ужаснулась тому, с каким неприличным любопытством это прозвучало.

Но Джиджи ответила легко:

– Конечно, время от времени, особенно когда засиживаемся на работе допоздна. Обычно с Томми, но иногда и одни. Спайдер больше не пристает ко мне с поцелуями – и никогда не будет.

– Почему ты так уверена в этом? «Никогда» – это серьезное слово. «Никогда» – это очень долго.

– Потому что я сказала ему, что это неправильно!

– Ладно, – быстро проговорила Билли, поднимаясь из-за стола. – Вот и чудно. Давай прогуляемся к орхидеям – они уже начали цвести.

– Билли, подожди, поговори со мной! – взмолилась Джиджи. – Я хочу тебе рассказать, почему это неправильно.

– Это меня не касается, Джиджи, ты не обязана ничего мне объяснять, – сказала Билли натянуто и даже с холодком, но все же вернулась и вновь села на свой стул. Джиджи тоже села и крепко взяла Билли за руку.

– О, Билли, мне так нужно поговорить с кем-нибудь! У меня нет никого в целом мире, с кем я могла бы поговорить о некоторых вещах, кроме тебя, и вот теперь я и тебя теряю! Когда я пришла сюда в первый раз – такая маленькая, замурзанная, никому не нужная – и ты приняла меня и изменяла мою жизнь, не было вещи, о которой я не могла бы сказать тебе, которой не могла бы с тобой поделиться. Но после пожара в «Грезах», когда ты уехала в Европу… С тех пор мы с тобой ни разу не были вместе, вдвоем, достаточно долго, чтобы поговорить. Сейчас – первый раз за… я не знаю какое время… – Джиджи опустила голову, чтобы скрыть волнение, скрыть слезы, выступившие на глазах, и Билли обнаружила, что гладит ее по голове и мурлычет что-то успокаивающее, словно перед ней опять шестнадцатилетняя девочка.

– Ты можешь говорить со мной о чем угодно, маленькая, ты же знаешь, – бормотала Билли. – Я просто думала, что Саша заняла мое место… Это нормально, вы ведь принадлежите к одному поколению.

– Никогда, никогда и никто не займет твоего места, Билли! Неужели ты не понимаешь? И я никогда не смогла бы рассказать Саше о Спайдере. Она бы подумала, что это смешно, или просто бы меня не услышала. Она живет в другом измерении: единственное, что ее сейчас интересует, – это Джош.

– Ну а я тебя слушаю. Меня ты интересуешь.

– Когда Спайдер меня поцеловал, после первого шока – потому что я не ожидала, что он станет это делать, он действительно застал меня врасплох – был момент, когда это показалось нормально. Но потом… Билли, единственное, что я могу придумать, чтобы выразить это ощущение, – мне показалось, что комната полна народа. Словно мы не одни. Словно Спайдер – не со мной, не меня на самом деле хочет. Я поняла это почти тотчас. Я не знаю, что он думал, когда поцеловал меня, но я точно знаю, что просто так сложились обстоятельства. Хороший обед, вино, огонь в камине – все этого располагало к поцелуям, но он заранее это не планировал. Ну, скажем, если бы ты была в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке, это бы ни за что не случилось: мы бы обедали втроем… На самом деле первое, о чем он подумал, когда я прочла ему рукопись, – это позвонить тебе в Нью-Йорк, чтобы ты послушала, но было уже слишком поздно. Я пытаюсь объяснить тебе, что между нами не было ничего неизбежного, никогда не было. А для меня поцелуй должен быть неизбежным, а не просто следствием того, что место и обстоятельства располагают и это занятие кажется забавным или интересным.

– Почему ты воспринимаешь это так серьезно? – удивилась Билли. – В наше время в твоем возрасте, Джиджи, немножко поцеловаться – святое дело! Это не обязательно должно восприниматься как нечто важное, тем более – «неизбежное». Господи боже мой!

– Немножко поцеловаться со Слайдером… это совсем не «немножко поцеловаться», – пробормотала Джиджи, – это больше похоже на… «много поцеловаться»!

– Пожалуй, да, – мрачно согласилась Билли. – Но ты что-то говорила о полной народа комнате. Здесь я уже совсем ничего не понимаю, если только ты не имеешь в виду Вэлентайн.

– Нет… нет, – сказала Джиджи, сразу поняв, что она хочет сказать. – Не думаю, что я напомнила ему Вэлентайн. Просто в тот вечер мне было так одиноко, я чувствовала себя такой… неприкаянной, мне нужен был хоть кто-нибудь рядом… Нет, в этой полной народа комнате отнюдь не было Вэлентайн. Я думаю, Спайдер ее уже оплакал и всегда будет преклоняться перед ее памятью, но сейчас он живет дальше. Скорее я имела в виду всех этих девиц – дюжины моделей, о которых он мне рассказывал, всех этих шикарных девочек, с которыми он привык развлекаться еще до Вэлентайн. А потом, самое главное – самое главное для меня, – что есть один человек… Я с ним познакомилась в Нью-Йорке. Ничего серьезного, то есть вообще ничего не было, но я не могу этого забыть. Я знаю, что забыть надо, я говорю себе, что это – вопрос времени, но, когда Спайдер целовал меня, я не могла перестать думать о… об этом человеке. Вот почему я говорю, что это неправильно.