Книга Бродяга. Воскрешение - Заур Зугумов

Ну а мытищенский киллер оставил после себя длинный кровавый след, расстреляв осенью 1994 года в Берлине на Ансбахер-штрассе известного и богатейшего коллекционера старинных икон Владимира Ляховского, забрав у него уникальную коллекцию и немалую сумму в марках. Но этого ему показалось мало, и буквально несколько дней спустя, в том же Берлине в собственной картинной галерее на Курфюрстендам, он умудрился пристрелить в затылок коллекционера Алексея Глезера, сорвав и там немалый куш в валюте и иконах.

Так что мне нужно было быть более чем осторожным, прежде чем я не пересеку границу Фатерлянда. Но слава богу, некоторый опыт, связанный с пребыванием в этой стране, у меня уже был, да и объясниться я мог с любым немцем, а это обстоятельство было очень немаловажно в моем положении, если не сказать больше. Ибо исход любого дела в чужой стране в первую очередь зависит от знания языка, на котором говорит ее народ.

В Дрезден я прибыл холодным декабрьским утром, за день до Нового года. Я поселился в недорогом отеле «Саксония», почти в центре города, но позже переехал на квартиру к одному пожилому немцу. Эту хату посоветовал мне Михоил, который оказал мне впоследствии помощь, выказав необыкновенные великодушие, деликатность и щедрость.

Правда, единственным неудобством, связанным с моим новым местом жительства, была железная дорога, которая проходила совсем рядом, но я не собирался долго задерживаться в этой берлоге, поэтому и не обращал на такую мелочь особого внимания.

Знал бы старый педант домовладелец, предупреждая меня об этом неудобстве, при каких условиях мне приходилось порой засыпать, — диву бы дался, это уж точно.

В самое ближайшее время меня вновь ждала дорога: сначала в Берлин, а куда затем — оставалось только гадать. А пока, после звонка из отеля «Саксония» в Берлин Валерии, еще только прибыв в Дрезден, я с трепетом в душе ждал встречи с сыном, наверно, так же, как и с его красавицей матерью, с которыми не виделся ровно пятнадцать лет.

Глава 25

В самолете я раздумывал о предстоящей встрече, однако ничего более подходящего для этого свидания, чем знаменитая на весь мир Дрезденская картинная галерея, мне в голову почему-то не пришло. Я вообще ничего не знал об этом городе, кроме того, что Дрезден — это столица Саксонии. Что касается туристического проспекта, то я купил его уже на аэровокзале.

В тот день я прогуливался по коридорам второго этажа галереи, как-то рассеянно рассматривая развешанные на стенах шедевры старых мастеров, и нервно поглядывал на часы. Я опоздал немного, поэтому и переживал, как вдруг абсолютно неожиданно услышал за своей спиной некогда дорогой и любимый голос Валерии, произнесший всего два слова: «Здравствуй, Заур!» Страшась реальности и в то же время мечтая о ней, я не спеша повернулся. Предо мною стояла все та же богиня, какой она была много лет тому назад, казалось бы, ничуть не изменившаяся за это время.

Она напомнила мне картину Ренуара, которую я только что разглядывал. Отливающие светящимся агатом, высоко зачесанные волосы, пряди, вьющиеся у глаз, ложащиеся на нежную шею. Крохотные морщинки в уголках миндалевидных изумрудных глаз только придавали ласковость ее улыбке. Она не нуждалась в косметике, и было видно, что почти ей не пользовалась, ибо ее лицо все еще хранило свежесть и мягкие тона молодости.

Не сводя с нее взгляда, который мог бы расплавить любой металл, я сделал ей навстречу несколько шагов, и, приблизившись, мы, как когда-то в столыпинском вагоне, утонули в жарких объятиях друг друга. Через какое-то время разомкнув руки и немного отстранив ее от себя, я увидел, что Валерия тихо плачет, подняв голову и глядя мне прямо в глаза.

Она была по-прежнему хороша и желанна! Мой взор был прикован к ней, как к чему-то божественному и невероятно прекрасному. Я не мог вымолвить ни слова, лишь поднося ее руки к своим губам, целовал по очереди каждый палец и не сводил взгляда с ее изумительных глаз.

Наконец я пришел в себя и постарался произнести слова приветствия, вложив в эти несколько фраз весь огонь своего сердца:

— Здравствуй, Валерия, здравствуй, любовь моя!

Откровенно говоря, я даже не догадывался раньше, как сильно любил эту женщину, как не хватало мне ее все эти годы.

Неожиданные повороты судьбы, неистощимой на дьявольские выдумки, зачастую превосходят самые вычурные замыслы людей. Действительность порой творит настоящие чудеса. Познакомившись в тюрьме пятнадцать лет тому назад, мы расстались с ней после личного свидания на далекой северной командировке, куда она приезжала ко мне с двухлетним сыном, и никогда больше не виделись.

И вот, по сути, первая наша встреча на свободе, да еще и при таких обстоятельствах. Я находился в тот момент как бы в другом измерении. Да и она, я это чувствовал, очень переживала и нервничала. Потихонечку мы начинали обретать ощущение реальности. Валерия взяла меня под руку, и мы стали ходить по коридорам этого храма искусств, тихо разговаривая и делясь впечатлениями о пройденном этапе нашей жизни.

Есть два свойства, к которым неустанно стремится душа человека: сердечная доброта и смирение. Нечасто встречаешь их в нашем суровом мире, среди людей холодных и полных гордыни, однако именно доброта и смирение говорили устами Валерии.

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как мы встретились, час или два? Но она успела поведать мне очень многое. Прежде всего, как нетрудно догадаться, она рассказывала о нашем сыне.

— Твои откровения, моя дорогая пропажа, я выслушаю чуть позже. Думаю, это сходится и с твоими желаниями, не правда ли? — улыбаясь с хитринкой во взгляде, проговорила Валерия, не отпуская мой локоть и в то же время тихонечко подталкивая меня к выходу.

— Да, конечно, милая, это не к спеху, тем более что жизнь моя так предсказуема, что ты почти и так все о ней знаешь.

— Ну не скажи, дорогой, не скажи, — вновь загадочно продолжила она. — Ну да ладно, с этим повременим немного.

Так, перекидываясь маленькими, не договоренными до конца фразами, мы оказались на улице. Кругом было удивительно тихо и белым-бело, хотя снег и не шел. Я полной грудью вдохнул морозный воздух и, повернувшись к Валерии, замолк. В этот момент говорили лишь мои глаза. Она поняла меня без слов, улыбнулась и, показав рукою куда-то вдаль, повела меня под руку к сосновой аллее, которая начиналась в нескольких сотнях метров от нас.

Наконец мы вошли в аллею. Мягкий пушистый снег, еще не успевший слежаться, хрустел у нас под ногами, и у меня было такое ощущение, что все это уже где-то было. Вероятнее всего, это мои собственные представления о нашей предстоящей встрече, посещавшие меня в разное время и в разных местах, оказались так схожи с действительностью, что я на какое-то мгновение утратил чувство реальности.

Пройдя еще немного в глубь аллеи, мы остановились неподалеку от молодой одинокой парочки, стоявшей рядом у красивой и стройной королевской сосны. Совсем еще юный кавалер нежно прижимал к себе свою не менее юную девушку и отогревал своим дыханием ее руки, которые она поднесла к его лицу. Над ними вился легкий парок от их дыхания, поэтому и лиц было не разобрать.