Книга Верный садовник - Джон Ле Карре

«Не можешь что? Разумеется, можешь. С этим у тебя все в порядке. Здесь мы держали закованных в кандалы заключенных, осужденных пожизненно. Отсюда и глазок в двери. Отсюда и железные кольца в стенах. Заключенных сажали на цепь, пока они ожидали отправки на оливковые плантации. Ты мной гордишься? Я — прямой потомок рабовладельцев».

— Горжусь безмерно.

«Тогда почему ты запираешь дверь? Я — твоя пленница!»

— Навечно.

Потолок масляной комнаты подпирают тяжелые балки, окна — высоко, чтобы никто не мог заглянуть в нее и увидеть, считают ли там деньги, сидят на цепи заключенные или молодожены занимаются любовью на кожаном диване. Стол для счета денег плоский и квадратный. В нишах — два плотницких верстака. Джастин с огромным трудом сумел пододвинуть их к столу. На полке над дверью — старые бутылки, собранные со всего поместья. Джастин снял их, протер носовым платком от пыли, прежде чем поставить на стол, чтобы использовать вместо пресс-папье. Время остановилось. Он не чувствовал ни голода, ни жажды, ни сонливости. Поставил по чемодану на верстак, вытащил два самых ценных узла и положил их в центре стола, из опасения, что им достанет ума сверзиться на пол. Осторожно начал разворачивать первый узел, снимая слой за слоем: ее хлопчатобумажный халат, кардиган из ангоры, его она носила за день до отъезда в Локикоджио, шелковая блузка, воротник еще сохранил запах ее духов, пока в руках не оказалась бесценная жемчужина — серый ящичек размером десять на двенадцать дюймов, с логотипом японской фирмы-производителя на крышке. Нисколько не изменившийся за длинные, тревожные дни и ночи бесконечных переездов. Из второго узла извлек аксессуары. Осторожно перенес все на старый письменный стол в другом конце комнаты.

— Позже, — пообещал он вслух. — Терпение, женщина.

Успокоив дыхание, он достал из своей сумки радиоприемник с будильником, настроил его на местную волну «Зарубежного вещания Би-би-си».[56]Во время путешествия он постоянно следил за ходом по-прежнему безрезультатных поисков Арнольда. Завел будильник на время начала следующего информационного выпуска и занялся пластиковыми файлами-карманами с письмами, газетными вырезками, распечатками и официального вида документами, похожими на те, что в прошлой жизни отгораживали его от реальности. Но нынче ситуация изменилась кардинально. Эти документы ни от чего не отгораживали, ни полицейские рапорты Лесли, ни бумаги Хэма, подготовленные им в ответ на бесчисленные запросы Тессы, ни собранные и аккуратно рассортированные Тессой письма, эссе, газетные вырезки, фармакологические и медицинские статьи, ни послания себе, которые он снял с доски для заметок, ни ее лихорадочные записи, сделанные в больнице, которые Лесли и Роб отыскали в квартире Арнольда Блюма. Автоматически включилось радио. Джастин поднял голову, прислушался. Для числящегося в пропавших без вести Арнольда Блюма, доктора медицины, подозреваемого в убийстве Тессы Куэйл, жены английского дипломата, у комментатора вновь не нашлось слов. Более не отвлекаясь, Джастин рылся среди «останков» Тессы, пока не нашел предмет, который намеревался все время держать при себе. Она принесла его с собой из больницы, «единственную вещь Ванзы, которую они оставили». Тесса выудила сей предмет из мусорной корзинки, стоявшей рядом с кроватью негритянки. После возвращения Тессы он, как часовой, нес непрерывную вахту на ее рабочем столе: маленькая картонная коробочка, в красных и черных цветах, пять на три дюйма, пустая. Оттуда она попала в средний ящик, где и нашел ее Джастин, торопливо собирая бумаги жены. Не забытая, не заброшенная. Отложенная в сторону, потому что возникли более важные дела. С названием препарата на всех четырех сторонах: «Дипракса». С вкладышем внутри, где перечислялись показания и противопоказания. А на крышке — три золотые пчелки, образующие стрелу. Джастин поставил коробочку на пустую полку, висевшую прямо перед ним, над письменным столом. «Кенни К. думает, что со своими „Три Биз“ он — Наполеон, — шептала она ему в лихорадке. — И их жало убивает, ты это знал?» Нет, дорогая, не знал, спи спокойно.

* * *

Читать.

Путешествовать.

Не спешить.

Шевелить мозгами.

Нападать и оставаться на месте, с терпением святого, с импульсивностью ребенка.

Никогда в жизни Джастин так не стремился к знанию. Время подготовки прошло. После ее смерти он готовился днями и ночами. Он отказывался от помощи, но готовился. Готовился в ужасном полуподвале Глории. На полицейских допросах, когда ему просто чудом удалось удержаться от признаний. Готовился, когда летел домой, в кабинете Лендсбюри, в клубе Пеллегрина, в кабинете Хэма в доме номер четыре, готовился, пусть параллельно решал и другие, всякие и разные проблемы. Вся эта подготовка требовалась для того, чтобы нырнуть в ее секретный мир, понять цель и смысл ее борьбы, отказаться от себя и стать ею, убить Джастина и возродить Тессу.

С чего начинать?

Со всего!

По какой тропе пойти?

По всем разом!

От вышколенного чиновника ничего не осталось. Охваченный нетерпением Тессы, Джастин нес ответственность только перед ней и никем больше. Если она била по площадям, он повторит ее маневр. Если следовала какой-то методике, он не отступит от нее ни на шаг. Если доверяла интуиции, возьмет ее за руку и пойдет рядом по проложенной ею тропе. Он голоден? Если Тессе не хотелось есть, ему тоже. Он устал? Если Тесса, в халате, могла просиживать по полночи за столом, Джастин просидит ночь, и следующий день, и следующую ночь тоже!

Однажды, оторвавшись от трудов, он прогулялся на кухню виллы, вернувшись с салями, оливками, хлебцами, сыром и бутылкой воды. В другой раз (в вечерних сумерках или на заре, в памяти остался серый свет), читая больничный дневник, в котором отмечались посещения Ванзы Лорбиром и его учениками, он вдруг очнулся в огороженном стеной саду. Именно здесь, под любящим взглядом Тессы, в память об их свадьбе он посадил люпин, розы и, конечно же, фризии. Сорняки доходили до колена, штанины намокли. Цвела одна-единственная роза. Вспомнив, что дверь в масляную комнату осталась открытой, он промчался через вымощенный камнем двор, чтобы обнаружить, что она заперта, а ключ лежит во внутреннем кармане пиджака.

* * *

Вырезка из «Файнэншл таймс»:

«Три Биз» жужжат.

Циркулируют упорные слухи о том, что известный плейбой Кеннет К. Куртисс, глава холдинга «Три Биз», имеющего обширные интересы в «третьем мире», намерен заключить брак по расчету со швейцарско-канадским фармагигантом «Карел Вита Хадсон». «Придет „КВХ“ к алтарю? Устроит жениха приданое, предложенное „Три Биз“?» Ответ на оба вопроса — да, поскольку фармацевтический гамбит, разыгрываемый Кеннетом К., приносит плоды. Предположительно «Три Биз Найроби» оплатит четверть от предположительно 500 миллионов фунтов стерлингов, затраченных «КВХ» на разработку новейшего противотуберкулезного чудо-лекарства «Дипракса», в обмен на право его продажи на Африканском континенте и неназванной доле от прибыли, полученной от общемирового объема продаж…