Книга Остров любви - Дебора Мей

Будучи поглощенным работой, Хосмен внезапно заговорил с девушкой о книге, которую недавно прочитал, – «Происхождение видов» Чарльза Дарвина.

– А ты знаешь, что мой пастор предал эту книгу анафеме и запретил своей пастве ее читать? – проговорила она, не отрываясь от рукоделия.

Алекса эта фраза чрезвычайно удивила.

– Он что, считает, что если запретит людям читать, то тем самым уничтожит идеи?

– Думаю, что да.

Фиби уже много недель не вспоминала о докторе Мэйне и своей жизни в Ипсуиче. А ведь в ночь пожара она должна была пойти на его лекцию вместе с Саймоном. Девушка нахмурилась, представив, что все могло бы сложиться иначе, пойди она в тот вечер вместе со своими подружками.

– Ты думаешь, что кто-то имеет право учить людей, что им стоит читать, а что нет? – не унимался Хосмен. – И как именно им следует думать?

– Честно говоря, я как-то об этом не думала. Мой отец всегда говорил, что всякий поступок куда важнее философских разглагольствований.

Фиби поразило выражение лица Алекса.

– Тебе, что, неприятно думать о моем отце как о человеке, а не чудовище?

Рука Хосмена сжалась в кулак.

– Он – чудовище, потому что заставил страдать слишком многих.

– Но, Алекс, неужели ты не понимаешь, что уже уничтожил его.

Сев на скамью у печи, девушка снова принялась за вышивку. Несмотря на то, что отец был для нее тайной, кое-что она уже поняла очень ясно.

– Думаю, ты не понимаешь, сколь важно для меня было выйти замуж за Саймона Кросби. Тогда бы мой отец смог получить то, чего не купить ни за какие миллионы, – респектабельность и допуск в высшее общество нашей страны. Ведь Кросби признает даже Британский королевский дом. Мое вхождение в это семейство стало бы венцом достижений отца. Он уже спал и видел, как его мечты воплотятся в жизнь. Но ты их похитил. Неужели тебя это не удовлетворяет?

При упоминании о Саймоне на лице Алекса отобразилось полнейшее презрение.

– По-моему, я только раз съездил по морде твоему женишку и даже кожи на костяшках не содрал. Будь ты моей суженой, я бы в отличие от него точно спас бы тебя в ночь пожара. Фиби задумалась.

– Мне надо было спасаться от вас обоих… Она не договорила. Не следовало обсуждать глубоко личные вещи с Хосменом.

Алекс замолчал, и девушка решила, что он больше не будет касаться данного предмета. Но спустя некоторое время Хосмен спросил:

– А как же ты, принцесса? О чем мечтаешь ты? Неужели женщины, подобные тебе, тоже готовы пойти на все, лишь бы добиться высокого положения в обществе?

– Не буду лгать тебе. Есть женщины, вроде меня, готовые отдать жизнь, лишь бы добиться определенного статуса.

– Что ты имеешь в виду?

– Мое положение в обществе и то, как относятся ко мне «нужные» люди, – вот что важнее всего для меня в этой жизни, – иголка молниеносно вонзилась в ткань.

– Да? Неужели?

– Именно так оно и было… но до пожара. Важно теперь лишь то, что не сгорело в огне. Знаешь, сущее потрясение – узнать, что прежде ты была марионеткой в чьих-то честолюбивых руках. А самой собой – никогда.

Алекс усмехнулся, и Фиби было любопытно, сделал ли он это преднамеренно, чтобы скрыть удивление, вызванное ее откровенностью.

– Ну, так кем же ты была? – спросил Хосмен.

Девушке с трудом удалось скрыть невольную улыбку. Он и впрямь понимал все буквально.

– Я имею в виду, что никогда прежде не поступала по велению своего сердца. Я всегда оправдывала чьи-то ожидания. В частности, ожидания моего отца. Этому меня учили с пеленок. А также чаяния Саймона Кросби и его семейства. Я никогда не думала о себе. Я позволяла другим диктовать мне, кто я такая и как именно мне следует поступать.

– Ну а теперь? – Алекс стал продевать леску в только что изготовленный крючок.

– А теперь я просто не знаю, что мне предпринять. Отец отказался от меня, потому что теперь я не представляю для него никакой ценности, – Фиби проглотила подступивший к горлу комок. – Теперь и для тебя я тоже не представляю ценности. Иными словами, ты рисковал впустую.

Хосмен снял очки и внимательно посмотрел на девушку. От этого взгляда Фиби невольно покраснела. В висках гулко застучали молоточки.

– Все, чему меня учили прежде, в данных обстоятельствах абсолютно неприменимо. Так что, судя по всему, теперь я – табула раса. По латыни…

– Знаю, знаю. Чистая доска, – рассмеялся Алекс, прочитав в ее глазах крайнее удивление. – Вот вам, принцесса, и очередной пример троглодитской эрудиции.

Фиби стало немного стыдно из-за того, что она считала Хосмена неграмотным лишь потому, что у него не было формального образования. Но дни, проведенные в хижине, помогли девушке заглянуть в его душу. Она открыла для себя мужчину, любившего книги и науку не меньше мистической красоты этого острова.

За долгие северные зимы Алекс Хосмен получил образование не хуже университетского.

– Никогда – это долго, – промолвил он.

– Так же, как и вечность.

– И что же вы намерены делать со своей вечностью, мисс Табула Раса? Перепишете историю заново, станете другой?

– Думаю, что да, – ответила девушка, разглаживая руками вышивку. Если бы у нее был выбор, то кем бы она предпочла стать? – Я всегда была дочерью Филиппа Кью, а потом еще и невестой Саймона Кросби. Но никогда прежде мне не удавалось быть самой собой.

Прошел всего лишь час после того, как рассвело, а Алекс уже поймал две рыбины. Пальцы на руках и ногах все еще болели. Сейчас он стоял и грелся у печи, ожидая Фиби, которая вышла на двор по нужде. Когда она вернулась и села за стол, то выглядела куда бледнее обычного. «Похоже, она больна», – подумал Алекс. Он хотел что-то сказать, но постеснялся спрашивать ее о здоровье. Если с мисс Кью действительно было что-то не так, она все равно ничего бы ему не сказала.

Но уже не впервые Хосмен замечал, что после завтрака Фиби тошнит. Он не мог не вспомнить о том неприятном разговоре с Грозным Риком в день эвакуации с острова. Что касалось Ричарда, то он редко когда ошибался.

Алексу стало не по себе. Беременна? Только не Фиби! Ну как такое могло приключиться? Она ведь так невинна и, судя по всему, неопытна. Ей-то даже прикоснуться к мужчине страшно. Да этого просто не могло быть.

Но она собиралась замуж, и, судя по всему, это была всего лишь очередная выгодная сделка Кью. Когда девушка узнала из телеграммы отца, что «более непригодна для брака», то воскликнула, что «уничтожена». Неужели она имела в виду именно это?

Симптомы были слишком очевидны. Алекс попытался вспомнить, отстирывала ли она ежемесячно свое нижнее белье, и как назло, не смог припомнить такого случая.