Книга Стоя под радугой - Фэнни Флэгг

Через двадцать восемь часов он прополз в шести футах от мертвеца и в двадцати футах от пулеметного гнезда, где спали трое солдат из Северной Кореи. Но не увидел их. Взобравшись на холм, он встал во весь рост и побежал. Он бежал, падал и снова бежал, пока кто-то не услышал, как он орет во весь голос: «Хай-йо, Сильвер, прочь!»[22]Американцы нервничали и были готовы стрелять во все, что движется, но поняли, что это не кореец, и отыскали его. Он плохо соображал и не понимал, почему кричал, но это его спасло.

К тому моменту, как он смог довести американцев до своей роты, шестеро замерзли до смерти, но остальных удалось спасти. Он отказался от медали и никогда не рассказывал о том, что сделал. Как он объяснил мэру: «Ничего смелого в моем поступке не было. Я просто очень боялся остаться там и умереть».

Чудом уцелевший

После армии Бобби был счастлив оказаться дома, но вернулся он совершенно другим человеком. Он был тихим, задумчивым и, похоже, потерял прежний вкус к жизни. Хотя родители ничего не говорили, они беспокоились. Он не выказывал никакого желания встречаться с девушками, видеться со старыми друзьями. Пока его не было, Монро женился на Пегги и работал у отца на складе шин. Несколько раз они ездили на рыбалку и на боулинг, но в основном Бобби сидел дома или ходил в кафе поболтать с Джимми.

Через несколько месяцев Дороти по-настоящему заволновалась. А вдруг он так и не станет прежним, вдруг так и не найдет себе девушку. Она думала, что если он влюбится, то это поможет. Она не знала, что ее сын и так безнадежно влюблен – со школы и до сих пор. У Бобби всегда было неуемное воображение. Может, оттого, что фильмов пересмотрел в детстве. Рыцари в сияющих доспехах, дамы в печали, «и жили они счастливо до конца своих дней»… Идиллические картины постоянно маячили у него перед глазами. Девочки всегда увлекали его, но в тот год нагрянула такая захватывающая и болезненная любовь, что едва не прикончила его. Она пожирала его, как огонь. Она была его первой мыслью, когда он просыпался, и последней, когда он засыпал. И это не было простым увлечением. Это было настоящее чувство, страсть, почти болезнь. Когда она улыбалась ему или заговаривала, он жил этим неделю. Он был долговязый, неуклюжий, прыщавый пацан, а она – взрослая женщина двадцати восьми лет. Он не мог никому рассказать о своих чувствах, даже Монро, и страдал молча. Ее малейшее движение могло вознести его до небес или повергнуть в глубины ада, и порой это случалось в один день.

Мисс Анна Хэтчер, учитель драмы с красивым голосом и нежными карими глазами… Мисс Анна Хэтчер, разбившая ему сердце, когда в начале его предпоследнего класса обручилась с Хью Спэрроу, учителем по гражданскому праву у старшеклассников. Спэрроу был престарелым вдовцом с двумя детьми. Бобби в том году подрабатывал в кинотеатре билетером, они пару раз приходили в кино, и он провожал их до места. Глядя, как этот пузатый, лысеющий мужик идет перед ней по проходу, Бобби морщился, и его едва не стошнило от отвращения, когда негодяй обнял ее пониже спины, будто она уже его собственность. Ох как Бобби его ненавидел. Ему было ясно, что Спэрроу не понимает, насколько она чудесная. Что ей нет равных. Он просто не мог любить ее так, как Бобби. Спэрроу нужна была мать для его детей. Бобби представлял, как приходит к ней в дом, признается в любви и просит ее руки. Представлял, как вызывает учителя по гражданским правам на дуэль и убивает. Но ни того ни другого он не сделал. Вместо этого в день восемнадцатилетия он записался в армию. Лишь бы оказаться подальше в день их свадьбы. Он думал о ней всю войну. А теперь, когда оказался дома, безумная, сжигающая любовь напоминала о себе лишь тупой болью в желудке, когда он ее видел или слышал ее имя.

Вернувшись, он чувствовал себя примерно так же, как раньше, по субботам, когда они с Монро вываливались из кинотеатра, обалдевшие после четырех часов кино и мультиков. В сравнении с миром грез производства «Техниколор» реальность за стенами кинотеатра казалась серой и выцветшей. Никакой тебе красивой музыки за кадром, а люди скучные и безликие.

Ощущение было, будто из мира исчезло все волшебство. Он скучал и не находил себе места.

Но как-то вечером Монро и его жена, Пегги, вытащили Бобби в кафе для автомобилистов «Полярный медведь». К их машине подкатила на роликах Ванда Рикеттс в короткой юбочке с бахромой и приняла заказ, и внезапно в глазах Бобби вспыхнул прежний огонек.

– Кто это? – спросил он, когда она отъехала.

Пегги рассказала, что Рикеттсы несколько лет назад переехали в город, и добавила:

– Я слышала, она довольно неразборчива.

– Правда? – Любопытство Бобби только возросло.

Как выяснилось, Ванда прослыла роковой женщиной в старшей школе Элмвуд-Спрингса. Татуировка «ВАНДА» уже красовалась на руках нескольких мальчиков, среди которых был паренек Докриллов, собиравшийся стать священником.

За ней ухлестывали трое-четверо ребят в городе, но они не шли в сравнение с Бобби, теперь симпатичным молодым человеком. Вскоре Бобби и мисс Ванда Рикеттс стали темой жарких сплетен, и прежняя радость жизни постепенно стала к нему возвращаться – вместе с воображением. Как всегда, он начал идеализировать Ванду и видеть то, чего не было. Два месяца он был ослеплен идеей, что она как две капли похожа на Мэрилин Монро, что было далеко от правды – дальше не бывает. На крашеных светлых волосах и принадлежности этой особы к женскому полу сходство и заканчивалось. Когда он впервые привел ее в дом обедать, она, приклеив жвачку на край тарелки, доложила:

– Мы всей семьей большие фанаты рислинга. Мы с мамой считаем Шикарного Джорджа просто вкусняшкой – так бы и съели. Мама говорит, он может ставить свои ботинки к ней под кровать в любое время дня и ночи.

– Вот как? – вежливо откликнулась Дороти не моргнув глазом, Док и Мама Смит уткнулись в свои тарелки, но Бобби, не замечая внезапного затишья за обеденным столом, продолжал пялиться на нее собачьими глазами. Понятное дело, Ванда не произвела на Дороти приятного впечатления, однако сыну она ни словечком не обмолвилась.

Однажды Бобби заскочил в кафе «Троллейбус» и тараторил без перерыва о том, какая Ванда раскрасавица, а потом спросил Джимми, как ему нравится идея, чтобы они поженились. Раньше Джимми ничего не говорил, но тут, раз его спросили, ответил:

– Честно говоря, я думаю, это будет большая, непоправимая ошибка. Родители тебя отговаривать не станут, но я лично не желаю, чтобы ты превращал свою жизнь в кошмар только потому, что какая-то официанточка из придорожной забегаловки тебе задурила голову и ты перестал соображать. Если девчонка залетит, все, ты с ней на всю жизнь повязан. Подумай, что ты творишь, дружище, пока не поздно.

Тут за хот-догом пришел парикмахер Эд. Прежде чем уйти на кухню, Джимми быстро проговорил:

– Поверь, эта деваха не для тебя. Ты достоин лучшего.

У Бобби было ощущение, что ему в лицо плеснули холодной воды. Но Джимми, конечно, был прав. Постепенно розовая пелена таяла, он начал подмечать и недостатки Ванды, и что она все меньше походит на Мэрилин Монро. Он пригляделся повнимательнее к ее семейству. Мать – морщинистая версия Ванды с такими же высветленными волосами и нарисованными карандашом бровями, в свои пятьдесят носит короткие шорты и завязанный на шее топ, который впору только девочке-подростку. Отец с грязными ногтями все пытался показать Бобби свою коллекцию журнала «Старше шестнадцати». Да и остальные Рокеттсы… ужас. И все, чары потеряли силу. Перспектива до конца дней проводить праздники с Рокеттсами решила дело.