Книга Группа эскорта - Дмитрий Володихин

Пауза.

— А вот тебе второй совет: отдашь мне «ночную звезду» и вколи себе антирад. Сразу же. Ясно? Ты говорил, мол, есть у тебя антирад… Да, я знаю, что ты ее вместе с «медузкой» таскал и что она у тебя в контейнере была. Но если хочешь иметь детей и не иметь проблем с кровушкой, вколи без рассуждений. От радиации нет стопроцентной защиты, это я тебе как спец говорю. Реально. А теперь давай сюда вещицу.

Нет, точно, не разговаривает он, а именно дребезжит. Вот если метнуть пятирублевку на стол, она, ребята, пока не ляжет на бок, меденько так позвякивает. Вот и этот хрен так позвякивает. Был бы у него хвост, то, наверное, как у хрюшки. И трясся бы так же меленько.

Отдаю ему артефакт. Он его — цап! И рожа счастливая сделалась.

Сразу. Без перехода.

То был такой серьезный, а тут — обана, трудный подросток выпил пива и возрадовался.

— У тебя еще антидотик был дорогой, я видел. К чему тебе он? А у нас тут, на Затоне, правду сказать, звериное место. Как нигде в Зоне. Точняк. Мы тут оба с Пророком кусаные-рваные, житья нет никакого. Особенно мне почему-то достается… Отдай. Сколько за него хочешь?

Вот же трепло!

Ну, конечно, «восемь стрелков». А потом: «мы тут оба»…

Два, мать твою, столичных жителя, кроме которых «столицу Затона» облюбовала еще советский призрак, девушка с бантом и сиськами. Компания — супер!

А кусают тебя не зря. Зверье — оно силу чует. И у кого силы хватает, оно того не трогает. К сильному мужику что псы, что коты — вся скотина ластится, норовит угодить всяк по-своему. А слабака и труса любая тварь зубастая цапнуть старается. Для самоутверждения.

Ладно. Хрен бы с ним. Пусть живет. Худого он мне не делал, разве только надул. Но это ж его профессия такая: мелкий торгаш если не надует, так и не проживет. Понимать надо и относиться с сочувствием.

Говорю ему:

— Хочу патронами.

Много ли там у меня осталось? Все магазины расстрелял, кроме последнего, да и тот початый.

— Какими?

— Сам не видишь?

— Да кто тебя знает, что у тебя там в рюкзаке запрятано…

— Короче, мне нужны «маслята» для «калаша».

— Пол магазина россыпью.

— Магазин. Можно и россыпью.

— Даю двадцать.

— Да гребись оно конем… Пусть будет двадцать.

Хмурится. Вот только ухмылка сквозь хмурь все равно проступает. Видно, опять я продешевил. Да и мать его… Двадцать патронов — тоже дело.

— Отличненько. Минут через сорок топай в бар вместе с Пророком. Там получишь горячее, а к нему и блюдечко с «маслятами», на закусь.

Он хотел уйти, да я задержал его.

— Погоди-ка…

— Ась? Еще есть вещички на продажу? Примем в лучшем виде. Сколько хочешь за «медузку»? Вещь легкая, в Зоне такого добра полно, можно сказать, под каждый кустиком… но некоторые интересуются.

— Нет, продавать больше ничего не хочу… — Может, и стоило, только вот именно от него меня воротило. Да и как защита от пуль «медуза» еще может пригодиться. Хоть и не такая она сильная, как «ночная звезда». Вообще слабенькая хабаринка, так нам инструктора говорили, но всё ж полезная. — Ты лучше мне скажи, Шпиндель, почему здесь больше нет сталкеров? «Столица Затона»… А живут всего два… с половиной человека.

— Информации хочешь? Это — реальненько. Такая информация у нас идет как бесплатный бонус для постоянненьких клиентиков… Изволь, сталкер Тим. Раньше тут было шумно. Бандит сидел рука об руку со сталкером-одиночкой, «долговцы» почти братались со «свободовцами», все пили, дрались, хвастались, сбывали хабар и отсыпались… Борода здесь такой товарооборот наладил! Тут было хорошо, сталкер. Тут жизнь была.

Смотрю на него: вот только что стоял рядом со мной оборотистый торгаш, и вдруг нормальный парень вместо него появился. Не дребезжит, говорит твердо, руки от жадности не трясутся, слова свои уменьшительно-поганенькие забыл.

— …Только такая благодать вечно держаться не может. Бандюки оборзели, стали всех задирать, отбирали артефакты… По всему Затону война началась. Она именно тут началась, если ты не знаешь. Ты ведь новичок, правильно?

Молчу. Меньше треплешься — круче выглядишь.

— …Извини, конечно, если я ошибся. Вот. За сухогруз «Скадовск» три битвы было. Столько ребят серьезных тут закопали! По правому борту — сплошь могилы «свободовцев»… Я сам в «Свободе» состоял, пока не понял, что одиночкой быть — еще свободнее… Один раз тут десятка два трупов лежало. Матерые сталкеры в том числе. Высшего разряда.

Не стал я ему говорить, что после сегодняшнего утра в анналы Затона вошли еще две дюжины мертвецов.

— …А потом у сухогруза «Скадовск» не стало хозяев. Борода домой схилял. Небось в шампанском купается… Два самых сильных клана — «Долг» и «Свобода» — решили, что нет у них достаточно сил, чтобы сухогруз «Скадовск» держать. А одиночки такую махину ни при каких обстоятельствах не поставят. Теперь сюда не так уж много народу наведывается. Жаль, место просто отличное.

— Ты-то остался. Хотя и захудала торговлишка.

Вздыхает. Тяжко, словно золотоискатель, в юности наткнувшийся на Клондайк, а потом всё по нулям да по нулям…

— Захудала. Но курочка-то она — как? Она ведь по зернышку клюет… Жить захочешь, еще не так раскорячишься.

— Вот тут ты прав. На все сто.

— И потом… Мне эту точку Борода завещал. Вся Зона признает: столица Затона — законное место Шпинделя. Я тут уважаемый человек. У Бороды в учениках был, а потом вроде как дело его унаследовал. Может, еще и к лучшему всё на Затоне повернется, поглядим. Конкуренции опять же никакой… Кроме того…

Смотрит на меня, видно, выговориться хочет, а перед чужим человеком неудобно. Да ладно, ребята, мне что — жалко, что ли?

— Говори, — поощрил его я.

— Ты только пойми меня правильно, Тим. Лучше быть первым здесь, на корабле-призраке, посреди Затона, со всем зверьем, со всеми аномалиями, чем за Периметром — десятым манагером в какой-нибудь долбаной мегакорпорации из двадцати уродов. В галстучке, на хер, отутюженном… Бабла там, конечно, дают… И никто тебе бошку не отгрызет и кровь не высосет. Я пробовал, знаю, получалось. Но больше не хочу. Не тянет полжизни на задних лапках перед разными уродами маршировать. Душно там! Скука! Локтями работать и под хвостом вовремя лизать — не моё, сталкер. Там — тесный мир, тут — вольный. Зона — наше будущее. Вся настоящая жизнь — тут! Я живу в Зоне месяцами, и мне тут хорошо, как нигде больше. Понимаешь, сталкер? Тут нет никаких законов. Тут выживают молодые, сильные, умелые, те, у кого дар есть…

«…стрелять первым и сбиваться в стаю…» — добавил я мысленно.

— …и я думаю, что когда-нибудь за Периметром поймут: лучше бы и там жить так, как здесь. Наворотили себе тесноты, сложности, бюрократии. На каждый шаг — по бумажке, на каждый вздох — по бумажке! С каждой заработанной сотни девяносто пять — раздай дядям, иначе тронут. Здесь — лучше! Нет законов, нет государства, никто не давит на тебя. Ты один — против всех. И всё в твоей жизни зависит от одной твоей силы, больше ни от чего. Свобода! У нас не Зона Отчуждения, у нас вольная Зона! Вот так надо жить людям…