Книга Любовные послания герцога - Элизабет Бойл

От манящего взгляда до полуоткрытых губок – все говорило о том, что она ждет поцелуя, причем не какого-то прикосновения губ, а настоящего страстного поцелуя, и не просто ждет, а умоляет об этом.

– Не делайте этого! – взмолился он, в свою очередь, потрясая гвоздодером.

– Не делать чего? – Она широко распахнула невинные голубые глазки, в глубине которых плясали озорные искорки.

– Не глядите на меня так, – проворчал он и, повернувшись, принялся открывать ближайший ящик. – Кто, черт возьми, научил вас этому? Уж наверняка не ваша причисленная к лику святых мисс Эмери?

– Ну конечно же, нет. Если бы мисс Эмери заметила такой взгляд у одной из своих учениц, она, наверное, приговорила бы всех нас пожизненно к штопке носков. – Она снова взглянула в его сторону. – Нас научила этому нянюшка Джамилла.

– Как я сразу не догадался? – пробормотал он.

– Вас это беспокоит? – спросила она, обходя ящик плывущей походкой, совсем как ее нянюшка-куртизанка.

– Ничуть, – пробормотал он и, пропустив ее, снова принялся за работу. – А теперь расскажите мне, как вышло, что вы «позаимствовали» этот дом.

Она вздохнула:

– Ну-у, если вы настаиваете… Дом является частью собственности, которую оспаривают несколько наследников. Я наткнулась на это объявление в какой-то газете, которая валялась в офисе мистера Эллиота. Судя по всему, после смерти владельца было не вполне ясно, кто должен унаследовать дом, потому что обнаружилось несколько вариантов завещания. И пока они уточняют детали, мы можем домом воспользоваться.

Он подозревал, что здесь не все так просто. Слишком уж все было пристойно, чтобы быть правдой.

– А кто сказал, что вы можете им пользоваться?

– Я сказала, – ответила Фелисити. – Разве непонятно, что было бы глупо оставлять такой элегантный дом пустующим во время сезона? К тому же я намерена уплатить арендную плату любому законному владельцу после своего…

«Замужества».

Тэтчер закрыл глаза.

– А позвольте узнать, как вы проникли в дом, который не принадлежит вам на законном основании?

Фелисити положила руки на его пальцы, помогая установить гвоздодер. Он подумал, уж не пытается ли она последовать совету Джамиллы. Их пальцы как будто обменялись друг с другом теплом» но это было не просто тепло: оно связывало их. Ее рука лежала поверх его руки, как будто это было ее собственное место. Между ними пробежала искра. Он придвинулся к ней ближе, готовый позабыть о ее невинности и о том, что она считает себя обещанной другому человеку.

Она сразу же насторожилась, убрала руку и разрушила чары. Потом она кивком приказала ему продолжать работу.

– Может быть, в этом ящике найдется что-нибудь полезное. Как вы думаете?

– Возможно, – сказал он, стараясь открыть ящик. Но она все еще не ответила на его вопрос. – Как же вы все-таки проникли в дом, не имея ключей?

– Талли взломала замки.

Почему-то это его тоже не удивило и даже не шокировало, но факт оставался фактом: дочь английского дипломата была «умницей Кейт» – взломщицей самого высокого класса.

И все же он не поверил своим ушам.

– Ваша сестра?

Фелисити кивнула:

– Она в этом деле большая мастерица. Если вам когда-нибудь потребуется…

Он покачал головой:

– Нет, не думаю… А что было после того, как вы проникли в дом?

– Двоюродный брат миссис Хатчинсон врезал в дверь новые замки, – призналась она.

Именно такие родственники и должны быть у этой старой греховодницы.

– А потом мы вселились в дом с теми немногими пожитками, которые смогли захватить с собой из дома, оставленного Пиппин ее мамой.

– Который находится в Суссексе?

– Он самый, – сказала Фелисити, чуть заметно передернув плечами. – Проживая в этом захолустье, мы наверняка не смогли бы проложить путь в общество! Суссекс, представьте себе, настоящая пустыня.

– Но почему вы решили, что вам все это безнаказанно сойдёт с рук? Вы подумали о том, что может случиться, если вас поймают?

Фелисити посмотрела на него так, словно он усомнился в цвете неба или в законности происхождения короля.

– Позвольте мне оценить ситуацию. Во-первых, – он загнул один палец, – вы украли этот дом…

– Позаимствовали.

– Хорошо. Позаимствовали этот дом.

– Да.

– У вас нет денег на одежду и на слуг…

– А также на уголь и на еду, – призналась она. – Но продукты, которые вчера доставили для принцессы, позволят нам продержаться еще несколько дней.

Доставленные для принцессы продукты? Тэтчер не стал объяснять ей, что слуга принцессы сказал ему, чтобы все было куплено в кредит, потому что банкиры еще не разблокировали ее текущий счет.

– Значит, у вас есть только уголь и продукты, которые вы можете приобрести на деньги, ассигнованные на булавки…

– Пока все правильно…

– И вы полагаете, что можете втроем продержаться таким образом в течение сезона?

– Нам нужна всего одна полноценная помолвка, – объяснила она. – И у меня уже есть…

– Холлиндрейк.

– Вот именно. – Она пригладила руками юбку и вздохнула. Заметив, что он наблюдает за ней, она торопливо отвела взгляд. – Откровенно говоря, все это делается ради Талли и Пиппин, хотя они едва ли ценят мои усилия.

Не он ли был виноват в том, что она не проявляла особого энтузиазма в отношении своего титулованного и благородного идеального будущего супруга?

– Теперь, когда вы все знаете, может быть, закончите открывать этот ящик? – Она наклонилась и заглянула в образовавшуюся щелочку. – Уверена, что там что-нибудь найдется.

Тэтчер отступил на шаг.

– Нет, я все-таки не понимаю. Зачем вам продавать себя, вступая в брак с человеком, которого вы не любите?

– Кто сказал, что я не люблю его?

– Пропади все пропадом, Фелисити, вы не любите этого человека. Да и как вам его любить? Разве вы не слышали того, что говорил вчера Стюи Ходжес? Холлиндрейк – настоящий сукин сын, а вы готовы продолжать эту помолвку, словно он какой-нибудь принц.

– Герцог…

– Надень на сукина сына любую корону, он все-таки останется сукиным сыном.

– Я не намерена выслушивать…

– Нет уж, вы выслушаете меня! – сказал он, схватив ее за предплечье. – Почему вы считаете, что не заслуживаете счастья, которого, по вашим словам, заслуживают ваши сестра и кузина?

– Потому что они верят в любовь! – заявила она. – А я никогда не верила. По крайней мере, до тех пор, пока… – Глаза ее округлились, а губы плотно захлопнулись. Она замолчала.