Книга Улики горят синим пламенем - Алексей Макеев

– А чем ты стекло разобьешь? – поинтересовался Гуров, разливая перцовку. – Мячиком не получится.

– Да чем угодно. Хотя бы молотком.

– Молотком – это можно, – согласился Гуров.

* * *

Молоток угодил Капцу в лоб. Если бы он не обернулся, удар пришелся бы в висок. А так получилось больно, но не смертельно. Он успел вывернуть руль. Машину бросило в сторону, и следующий удар пришелся вскользь. Но все же подполковник потерял сознание.

Очнулся он от того, что где-то поблизости с назойливостью ночного комара канючил детский голос:

– Мам, ну можно я подожгу? Ну, в последний раз!

– Ладно, поджигай, только быстро.

Это был голос его главной свидетельницы. Капец в бессильной ярости заскрипел зубами. Это же надо! Сам свою смерть привез. Теперь он понял, куда пропал следователь Никодилов.

– Здесь Гнилой овраг совсем рядом, – снова послышался голос свидетельницы. – Дотолкаем, а там подожжешь.

«Вот откуда взялось кладбище машин и их владельцев в Гнилом овраге», – подумал Капец и обрадовался, потому что именно он первым раскрыл это опасное преступление.

И снова потерял сознание. В себя его привел резкий запах. На лицо полилась холодная вонючая жидкость. Это Митя поливал бензином салон машины с лежавшим внутри Капцом. Подполковник попробовал пошевелиться. Ноги были чем-то зажаты, он их почти не чувствовал. Левая рука тоже онемела, зато правая работала. Он осторожно, чтобы не привлечь внимания убийц, полез за пистолетом.

Пистолет у подполковника хранился, как и полагалось, в кобуре. Как и полагалось, он стоял на предохранителе, а патронник его согласно инструкции был пуст. В этот миг подполковник Капец проклял законы и инструкции, на страже которых столько лет стоял верой и правдой.

Ему с неимоверным трудом удалось расстегнуть кобуру. Потом, с еще большим трудом, он сумел вытянуть пистолет и сдвинуть флажок предохранителя. С хрустом, ломая в крошку, зубами передернул затвор.

– Не кури, придурок, сгоришь! – услышал Капец снаружи и со стоном перевернулся на спину.

Шагах в трех от машины стояла его ценная свидетельница и помахивала молотком. Рядом, с сигаретой во рту, вертелся ее сынок с вытянутой головой. Щедро полив салон машины подполковника бензином, он, видимо, решил устроить перекур. Вот он чиркнул спичкой…

Капец выстрелил, почти не целясь. Конечно же, он промахнулся, но испугавшийся подросток дернулся, поскользнулся и, не удержав равновесия, рухнул прямо в лужу бензина, натекшую возле машины. От спички полыхнуло пламя и охватило его сразу, с ног до головы.

Женщина охнула, но, прежде чем броситься на помощь сыну, метнула молоток в голову подполковника Капца. Он снова выстрелил. На этот раз попал. Женщина рухнула на горящее тело сына. Через секунду горели оба.

Молоток угодил Капцу в здоровое плечо. Он вскрикнул и выронил пистолет. Пламя подступило к машине. Капец рванулся, ощутив резкую боль в ногах. Ему показалось, что ступни ног оторвались и остались в салоне, зажатые педалями. Он выпал из двери и откатился от машины. Она уже вовсю полыхала.

Капец лежал в грязной канаве и плакал. Рукой, которой он еще мог двигать, достал мобильник. Силы оставляли его, он боялся, что их не хватит даже на один звонок. Капец вошел в память телефона. Первой в ряду стояла надпись: «Враг № 1».

Капец ткнул кнопку связи. Через секунду, показавшуюся ему вечностью, он услышал такой знакомый и ненавистный голос.

– Гуров слушает.

– Помогите… – выдохнул Капец, – умираю…

– Ты где?

– Кажется, где-то в Гнилом овраге… Приезжай… Скорее…

– Держись, – ободрил его полковник. – Сейчас вышлю группу! Нет, сам не приеду. Ты же еще пока живой, а я выезжаю только на трупы. Без обид, ничего личного. Просто у каждого своя работа.

* * *

Гуров убрал трубку в карман и отложил вилку.

– Кто звонил? – спросил Крячко.

– Это наш друг Капец, – ответил Гуров.

– Чего ему?

– Помирает, ухи просит. Наливай, я сейчас.

Гуров набрал номер районного отдела милиции, ближайшего к Оленьему Бору.

– Срочно вышлите группу к Гнилому оврагу, – потребовал он. – И «Скорую». Ранен подполковник милиции. Кто говорит? Генерал-майор милиции Задумов. Мне не по чину, я падалью не питаюсь. Фамилию правильно записали? От слов «зад» и «дума». Хорошо, выезжайте немедленно!

Крячко наколол пельмешек на вилку, обмакнул последовательно в подтопленное сливочное масло, в сметану и в уксус, потом сунул Гурову под нос. Тот послушно открыл рот и принялся жевать.

– Ну, как? – наседал Крячко. – Если скажешь, что это плохо, ты мой враг на всю жизнь!

– Это прекрасно! – отдал Гуров должное кулинарным способностям друга. – Выпьем!

Но выпить помешал новый звонок. На сей раз от Элеоноры.

– Лев Иванович, не могли бы вы приехать? Это очень срочно.

Гуров сокрушенно вздохнул.

– Извини, старик, надо лететь.

– Тьфу ты, – ругался Крячко. – Все Марии скажу! А меня не приглашали?

– Насчет тебя указаний не поступало, – тон Гурова не допускал дискуссии.

– Ну, давай хоть по тридцать граммов! – продолжал наседать Крячко. – Герой Советского Союза Маресьев без ног на истребителе летал, а от тебя требуется всего-навсего прокатиться по твердой земле. Причем с ногами, руками и прочими органами.

– Чтобы потом ни рук, ни ног, ни прочих органов не осталось? Спасибо.

Крячко проводил друга до дверей.

– Как говорила мама летчику: «Летай, сынок, пониже и помедленнее». И тебе того же.

Гуров махнул на прощание и вышел.

* * *

Мурад прохаживался перед самым большим аквариумом, установленным в самом центре Рыцарского зала. Перед ним навытяжку стояли два джигита, чем-то похожие на покойных Михо и Вахо. Мурад инструктировал их перед ответственным заданием:

– Запомните, ты, Абдулла, и ты, Насрулла. Здесь Москва, а не горный аул. А вы не бараны и не дикобразы, вы джигиты. Настоящие горцы. Идите и сделайте то, что я велел. Но имейте в виду, хоть мы и родственники, начинать из-за вас кровную месть я не собираюсь. Поэтому будьте осторожны. До вас здесь были Вахо и Михо. Они думали иначе. Они были бараны и дикобразы. Теперь их нет, а на их месте вы. Я верю в вас, ступайте!

Джигиты развернулись и бодро направились выполнять волю уважаемого родственника.

* * *

Вечерело. Неяркое закатное солнце низко висело над горизонтом малиновым шаром. Гуров и Элеонора сидели на завалинке деревенского дома.

– Вот так все и было, – закончил Гуров свой рассказ.