Книга Фиеста - Эрнест Хемингуэй

В Ируне была пересадка, и нужно было предъявить паспорт. Мнежаль было покидать Францию. Во Франции так легко жилось. Я знал, что делаюглупость, возвращаясь в Испанию. В Испании никогда ничего нельзя предугадать. Язнал, что глупо возвращаться в Испанию, но я стал в очередь со своим паспортом,открыл чемоданы и показал содержимое таможенному чиновнику, взял билет, прошелчерез дверцу, сел в поезд и через сорок минут и восемь туннелей очутился вСан-Себастьяне.

Даже в жаркий день в Сан-Себастьяне чувствуется как быпрохлада раннего утра. Кажется, что листья на деревьях никогда не бывают совсемсухими. Улицы такие, точно их только что поливали. В самый жаркий день нанекоторых улицах тенисто и прохладно. Я выбрал отель в центре города, где я ужеостанавливался, и получил комнату с балконом, откуда открывался вид нагородские крыши. За крышами высился зеленый склон горы.

Я распаковал свои вещи и сложил книги на столик в головахкровати, достал бритвенный прибор, повесил кое-что из одежды в большой шкаф исобрал белье, чтобы отдать его в стирку. Потом я принял душ в ванной испустился вниз завтракать. В Испании часы еще не перевели на летнее время,поэтому я пришел рано. Я перевел свои часы. Приехав в Сан-Себастьян, я выигралчас.

Когда я шел а столовую, портье вручил мне бланк из полиции,чтобы я его заполнил. Я подписал бланк, потом отправил телеграмму в отельМонтойи с просьбой все письма и телеграммы на мое имя пересылать по такому-тоадресу. Я высчитал, сколько дней пробуду в Сан-Себастьяне, телеграфировал вредакцию, чтобы мою корреспонденцию сохраняли, но все телеграммы в течение шестидней пересылали в Сан-Себастьян. Потом я пошел в столовую и позавтракал.

После завтрака я поднялся к себе, немного почитал и заснул.Проснулся я в половине пятого. Я достал купальный костюм, завернул его вместе сгребенкой в полотенце, вышел на улицу и зашагал к бухте Конча. Начинался отлив.Желтый прибрежный песок был гладкий и твердый. Я вошел в кабинку, разделся,надел купальный костюм и пошел по гладкому песку к морю. Приятно было идтибосиком по теплому песку. Купающихся в воде и на берегу было довольно много.Вдали, там, где края бухты почти сходились, замыкая гавань, за белой линиейприбоя виднелось открытое море. Несмотря на отлив, изредка подкатывалимедленные волны. Появлялась легкая зыбь, потом волны тяжелели и плавно набегалина теплый песок. Я вошел в воду. Вода была холодная. Когда подкатила волна, янырнул, поплыл под водой и поднялся на поверхность, уже не чувствуя холода. Яподплыл к плоту, подтянулся и лег на горячие доски. На другом конце плотаотдыхали молодой человек и девушка. Девушка отстегнула бретельку своегокупального костюма и повернулась спиной к солнцу. Молодой человек лежал ничкомна плоту и разговаривал с ней. Она смеялась его словам и подставляла подсолнечные лучи загорелую спину. Я лежал на плоту под солнцем, пока не обсох. Потомя несколько раз нырнул. Один раз я нырнул глубоко, почти до самого дна. Я плылс открытыми глазами, и кругом было зелено и темно. Плот отбрасывал густую тень.Я выплыл около плота, посидел на нем, еще раз нырнул, пробыл под водой какможно дольше и поплыл к берегу. Я полежал на берегу, чтобы обсохнуть, зашел вкабинку, снял купальный костюм, окатился холодной водой и вытерся насухо.

Я прошел берегом под деревьями до казино, а потом по однойиз прохладных улиц вышел к кафе «Маринас». Внутри кафе играл оркестр, и я сиделна террасе, наслаждаясь прохладой среди жаркого дня, и пил лимонад со льдом, апотом выпил большой стакан виски с содовой. Я долго просидел на террасе кафе«Маринас», читал газеты, смотрел на публику и слушал музыку.

Позже, когда стало темнеть, я погулял по набережной вдольбухты и наконец вернулся в отель ужинать. Велосипедисты, участники пробега«Вокруг Бискайи», отдыхали эту ночь в Сан-Себастьяне. Они сидели в столовой заотдельным длинным столом, со своими тренерами и импресарио. Все они былифранцузы и бельгийцы, и они уделяли немало внимания еде, но это не мешало имвеселиться. На дальнем конце стола сидели две хорошенькие француженки, вкоторых было много чисто монмартрского шика. Я не мог определить, с кем измолодых людей они приехали. Все, сидевшие за длинным столом, говорили на арго иобменивались шутками, непонятными для посторонних, и случалось, что шуток,сказанных вполголоса в дальнем конце стола, не повторяли, когда девушки просилиоб этом. Старт финального перегона Сан-Себастьян — Бильбао был назначен на пятьчасов утра. Велосипедисты пили много вина, лица у них были темные, обожженныесолнцем. К гонкам они относились серьезно, только когда состязались междусобой. Они так часто соревновались друг с другом, что было почти безразлично,кто победит в этом пробеге. Особенно в чужой стране. Финансовую сторону всегдаможно уладить.

У одного из гонщиков, добившегося преимущества в две минуты,был чирей, который причинял ему сильную боль. Он не мог сидеть как следует. Унего была багровая от загара шея и выгоревшие на солнце светлые волосы.Остальные подтрунивали над ним. Он постучал вилкой по столу.

— Слушайте, — сказал он, — завтра мой нос так плотноприлипнет к рулю, что только легкий ветерок будет овевать мои чирьи.

Одна из девушек взглянула на него через стол, и он,покраснев, засмеялся. Они говорили, что испанцы не умеют ездить на велосипеде.

Я пил кофе на террасе с представителем крупноговелосипедного завода. Он сказал, что пробег был очень интересный и его стоилопосмотреть, если бы только Ботекиа не выбыл из строя в Памплоне. Очень мешалапыль, но испанские дороги лучше французских. По его мнению, только велогонки —настоящий спорт. Следил ли я за пробегом «Вокруг Франции»? Только по газетам?«Вокруг Франции» было величайшим спортивным событием. Организуя этот пробег исопровождая гонщиков, он узнал Францию. Мало кто знает Францию. Всю весну, вселето и всю осень он провел на дорогах с гонщиками. Смотрите, сколькоавтомобилей теперь сопровождает из города в город все пробеги. Франция —богатая страна и с каждым годом становится спортивней. Со временем она будетсамой спортивной страной. И это благодаря велогонкам. И еще футболу. Он знаетФранцию. La France sportive. Он знает велосипедный спорт. Мы выпили коньяку. Ноконечно, и в Париж вернуться неплохо. Париж — самый спортивный город в мире.Знаю ли я кабачок «Веселый негр»? Еще бы не знать. Если я как-нибудь заглянутуда, я его застану. Непременно загляну. Мы там опять выпьем по рюмочкеконьяку. Непременно выпьем. Они отправляются утром, без четверти шесть. Встанули я к их отъезду? Постараюсь непременно. Может быть, разбудить меня? Будеточень интересно. Я скажу портье, чтобы меня разбудили. Он с удовольствием самразбудит меня. Зачем же затруднять его, я скажу портье, чтобы меня разбудили.Мы разошлись, попрощавшись до утра.