Книга Дикий фраер - Сергей Донской

Роман тоже машинально полюбовался низко плывущими облаками и заявил:

– Очко у всех играет. Одну и ту же трусливую мелодию.

Петр прислушался к себе и отрезал:

– Ничего у меня не играет.

– Герой! – Роман неприятно улыбнулся, но тут же добавил оскалу лучезарности, после чего его реплика утратила слишком уж едкую иронию. – Знаешь, я даже горжусь тобой. Ты заставляешь меня верить в человечество.

– Хорош трепаться! – оборвал Петр собеседника. – Прибереги для женщин свои эти… комплиментарии.

– Приберегу, – кивнул Роман. – Но и другу иногда хочется сказать теплое, ободряющее слово, понимаешь меня, Петруха?

– Ладно, пошли. – Петр скупо улыбнулся. – Теплые слова потом будем говорить, когда дело сделаем.

– Согласен. Веди, командир. Это есть наш последний и решительный бой…

В бой вступать было не с кем. Территория выглядела пустынной. По левую руку от шагающих вперед парней располагался длиннющий пандус, поверх которого с унылым единообразием тянулись большие двустворчатые ворота, многие из них болтались нараспашку. Справа простирался ряд полуразрушенных сооружений, напоминающих бункеры или блиндажи. Петр выискивал среди них тот самый, где ему довелось скоротать минувшую ночку. Он запомнил, что на асфальте у входа в картофелехранилище была выведена белой краской большущая цифра «8», и, заметив ее издали, невольно ускорил шаг.

– Притормози. – Роман придержал его за плечо. – За нами могут наблюдать. Не стоит спешить навстречу смерти, Петруха.

– Обязательно каркать?

– Молчу. Всецело полагаюсь на твою осмотрительность.

– Вот и молчи, – буркнул Петр, озирая руины.

Сколько он ни глядел по сторонам, заставляя проделывать то же самое свой пистолет, ничего подозрительнее невероятно грязной кудлатой дворняги так высмотреть и не удалось. Моря разливанные бурых луж, заросли бурьяна и чахлых деревьев, тонны ржавых рельсов, убегающих в никуда. Стало вдруг Петру тоскливо и одиноко, словно он оказался на кладбище, подбирая местечко для собственной могилы. Где-то ветер трубил в пустую бутылку, да так заунывно, что любой лабух из похоронной команды ему позавидовал бы.

Петр передернул плечами. Спеша поскорее выбраться из этого гиблого места, он зашагал к нужному бункеру, неся в левой руке перевязанный скотчем чемоданчик, а в правой – изготовленный к стрельбе пистолет.

– Эля… Элька! Ты здесь? – Собственный голос показался Петру глухим, как будто он снова очутился в бетонном склепе.

Роман, пристроившийся на полшага позади и чуточку поодаль, повторил оклик слово в слово, но получилось у него это не в пример звонче. Точно он знал какой-то радостный секрет и заранее предвкушал миг торжества.

– Элька! Слышишь меня? – остановившись у темного провала картофельного бункера, Петр сгорбился, пытаясь разглядеть что-нибудь внизу.

– Мы здесь, Элька! – подтвердил Роман все с той же идиотской веселостью, которая никак не вязалась с серьезностью момента. – Петруха за тобой пришел! Он только и мечтает, чтобы снова оказаться с тобой рядом! А-ха-ха!..

Только после этого неуместного ржания до Петра начало смутно доходить, что спутник готовит ему подвох, но было поздно. Он только еще начал распрямляться, намереваясь развернуться к Роману лицом и выставленным стволом, когда неожиданный пинок в бедро заставил его потерять равновесие и упасть на одно колено. Чтобы не съехать вниз по крутому скату, Петру пришлось упираться в бетон. В этот момент даже пистолет превратился для него в обузу, не говоря уже о более громоздком чемоданчике. А Роман снова толкнул его ногой, издевательски доложив зияющему проему:

– Твой верный рыцарь спешит к тебе, Элька! Спешит сломя голову!

Занятые руки помешали Петру удержаться наверху. Растерянно вскрикнув, он проехался на четвереньках по бетону и ухнул в бункер.

Приземление оказалось болезненным. Петр едва шею не свернул, обрушившись головой вниз на картофельную подстилку, да еще и язык прикусил.

– Гад! – рявкнул он, когда помутнение, вызванное шоком и болью, понемногу прошло. – Какой же ты все-таки гад, Рома!

Сверху раздался издевательский смех:

– Я только помог тебе осуществить твою заветную мечту, Петруха! Ты же стремился сюда всей душой, разве нет? Ну и как, воссоединение произошло? Любящие сердца нашли друг друга и восторженно бьются в такт?

Петр, который уже с горем пополам освоился в бетонном каземате, обнаружил, что никакой Эльки здесь и в помине нет, а есть посторонний мертвец, раскинувшийся поодаль. Это было прескверное открытие. Сплевывая кровь с прокушенного языка, он вскочил на ноги и отпрянул к дальней стене, надеясь увидеть подлого предателя. Ромина фигура действительно маячила в проеме наверху, но как только Петр вскинул пистолет, мишень проворно скрылась за толстой бетонной стеной.

– Вот она, людская благодарность! – донеслось оттуда. – Хочешь ни за что ни про что пристрелить меня, своего верного друга? Валяй, дерзай. Но не забудь про последний патрон. Он тебе скоро очень понадобится!

– Тут лестница валяется веревочная, – мрачно сообщил Петр, стараясь, чтобы его голос зазвучал как можно более убедительно. – Я ее сейчас зашвырну наверх, а ты поможешь мне выбраться. Тогда будем считать, что подлянки между нами не было. Иначе про свою долю можешь забыть.

– А я уже забыл про нее, про свою долю, Петруха… Я решил взять все. Все деньги, которые хранятся в этом проклятом чемоданчике. Бросай его сюда, а я подарю тебе свободу. Не дам сгнить боевому товарищу среди даров колхозных полей. Как тебе такое предложение, соратник?

– Ладно, – быстро согласился Петр, выбросив вперед руку с пистолетом. – Уговорил. Лови!

Он успел дважды выстрелить в возникшую снаружи фигуру Романа, но скорострельность отнюдь не означала меткость. Пули улетели в серенькое осеннее небо, дырявя низкие облака, а потом темный силуэт снова переместился за непрошибаемое бетонное укрытие.

– Даже крокодил великодушнее тебя! – заблажил невидимый и невредимый Роман. – В самом распоследнем аллигаторе больше благородства, чем в тебе, Петруха!

– Ты сам… это!.. – от негодования Петр так и не смог придумать достойный ответ.

– Я лучше с зубастым кайманом подружусь, чем с тобой, – продолжал язвительный голос. – Лучше гавиала себе какого-нибудь заведу, чем общаться с таким подлым и коварным созданием, как ты! От тебя любой пакости ожидать можно! Признайся, ведь это ты всенародного любимца Никиту Михалкова яйцами забрасывал?

– Яйцами? – Петр даже задохнулся от избытка чувств. – Яйцами, говоришь?

Плонк! Пистолет возмущенно выплюнул третью порцию свинца, хотя никакой более конкретной цели, чем белесое небо, перед собой не обнаружил.

– А взорванный дом в Волгодонске – твоя работа? – не унимался насмешник. – Ведь только такой негодяй, как ты, мог поднять руку на мирных жителей!