Книга Дембельский аккорд - Михаил Серегин

Наверху лейтенант Мудрецкий заканчивал натягивать каску поверх шлемофона. Если выдрать пластиковую подвеску, то макушку прикрывает... Все остальное, конечно, открыто, но лучше уж так, чем ловить картечь поролоновыми валиками. Голову все-таки придется выставлять из люка, ночью через перископы не видно ничего. А ночной прибор... это хорошо, когда издали, когда до врага метров триста, а то и пятьсот. Есть время покрутить. Да и не видно из него ничего под самым бортом, и назад тоже не оглянешься. Так что придется откинуть крышку и высунуться.

Из темноты вылез Простаков, подбросил лежащее на плече тело. Ноги в камуфляжных штанах и стоптанных сапогах-кирзачах вяло дернулись.

– Товарищ лейтенант, куда этого? Может, в «шишигу», потом ментам отвезем? Второй уж ладно, он хоть выстрелить не успел...

– Да брось ты его где-нибудь подальше, чтобы он под колеса не попал! Потом свои найдут, развяжут. А нет – так и сам встанет, когда очухается, ноги-то не связаны! До утра не замерзнет, не февраль, а утром кто-нибудь на трассе подберет. Или развяжет хотя бы! Все, выкинь эту пакость!

Леха выполнил команду буквально – отошел от машины, чуть крутанулся, крякнул, и тело стартовало куда-то в темноту. Шмякнулось, покатилось по склону.

– А если он себе сломал сейчас чего-нибудь? – Юрий осуждающе покачал головой. Каска елозила по шлему, но не сильно. Может, и удержится. – Ноги или, не дай бог, шею?

– Ничо, плакать не буду, – проворчал сибиряк. – Я из-за него руку обжег, когда ружье отнимал. Ну чего стрелять, ну все уже! А первый раз – так и вообще, попасть же мог! – В темноте глаза Простакова сверкнули зловещим багровым отблеском.

– А ловко ты их все-таки! – вспомнил только что происшедшую короткую схватку Мудрецкий и дернул лопатками, чтобы прогнать побежавших вдоль позвоночника муравьев с ужасно щекочущими и холодными лапками. – Я и сообразить еще ничего не успел, когда ты с брони прыгнул! Без команды, конечно, но все равно – молодец! Благодарю от лица службы... ну, и от взвода тоже!

– Служу Отечеству, товарищ лейтенант! – гордо выпрямился Леха. – А что сообразил – так с рысью тоже быстро шевелиться надо, когда прыгает, так что нормальное дело... Но они, товарищ лейтенант, тоже додумались же – лежать в засаде и по мобильнику говорить! Неужто думали, что за моторами не слышно?

– Я вот не услышал, – сознался Мудрецкий. – Да и ты бы... Это хорошо, что наверху был, а если бы под броней?

– Это да, – признал Простаков, но не сдался: – Так они ж видели, что мы сверху сидим! Чего шуметь-то было? Не-ет, товарищ лейтенант, это не охотники! И ружьишко дрянное. Я глянул, думал, может, пригодится... – Тут Леха несколько засмущался. – Ну, дембель-то близко уже... А там такое, что только и осталось – об коленку и выбросить!

– Об чью коленку? – Юрий нырнул вниз и припал к прибору. В мутной зеленоватой воде, которая заполнила видимый через окуляры мир, громоздились темные глыбы грузовиков и суетились неразличимые фигурки. Фары светили слишком ярко – хорошо хоть в другую сторону, иначе прибор бы ослеп, – и узнать никого не удалось. Зато четко были видны блестящие стволы в руках. Много. И Мудрецкий сомневался, что там, внизу, все только с дробовиками, тем паче с дрянными...

– Да об свою же, иначе не ружье бы сломалось! – терпеливо пояснил Леха и с любопытством заглянул в люк. – Ну, чего там, товарищ лейтенант? Наших видно?

– Водилы вроде бы у грузовиков стоят, их под стволами держат. – Постепенно Мудрецкий пригляделся и стал вникать в ситуацию. – Ага, вот и Валетов, на головной машине, на подножке сидит! Больше некому, самый мелкий. Рядом с ним, похоже, этот... крендель в кожаной куртке – вон она блеснула... А там вроде самый главный – толстый и без ружья...

– Эх, снайперку бы! – Простаков жадно всматривался в скопление огней и теней на дороге. – Я бы его снял, даже без ночного. Зря вы, товарищ лейтенант, тот карабин у Чиркова не выпросили, это ж наш трофей был, законный!

– Ишь, разохотился! – проворчал Юрий. – Ты бы его снял, они бы Фрола и остальных с перепугу положили... Тут думать надо! А ну-ка, позови мне Резинкина! Быстро – одна нога здесь, другая там! Идея одна появилась, пусть посмотрит – можно или нет... Да, таежник, и ветер, ветер мне прикинь! Как он будет идти – по выемке, поперек, в какую сторону... Вроде слева, к Волге тянет, точно?

– И чуток на нас, я первым делом проверил. Нормально, товарищ лейтенант, самое оно!

– Эх, Леха, Леха, «дед» уже, а химиком так и не стал, – вздохнул взводный. – Мне наоборот бы, чтоб от нас... ну да ладно, так даже страшнее получится. Давай, ноги в руки – и побежал за Резинкиным! Мы тут треплемся, а Фрола там, может, сейчас дрючить будут!

Валетову и в самом деле приходилось несладко. Чутье хоть и подвело нынешней ночью Женьку-Потрошителя, но до конца его не оставило. Нужно быть полным идиотом, чтобы после стрельбы на холме и потери связи с засевшими там на стреме подчиненными не догадаться о странной связи двух подъехавших машин и слишком нагло ехавшей посреди ночи колонны. Идиоты же, как это доподлинно известно из истории, главарями банд если и становятся, то ненадолго, очень ненадолго. Впрочем, Потрошитель начал подозревать, что и его время может оказаться несколько короче, чем хотелось бы.

– Ну так что, значит, посочувствовал? – тихо, но настойчиво спрашивал он Михаила в пятый раз за последние минуты. – И не знал, кому? А ты вспомни, вспомни! Ты учти еще, земляк, – дружки твои пока еще там, а ты – вот он, здесь, у меня! Я сейчас вот возьму, в брюхо тебе чего-нибудь добавлю, а сам уеду. Пока они еще через весь этот затор пробьются... я до Москвы доехать успею, не то что до Камышина! Все мои, может, и не выберутся, так мне не все и нужны. Мне и самых-самых моих хватит. – Он кивнул на троих настороженно прислушивающихся конвоиров. Те облегченно вздохнули и несколько расслабились. – Знаешь, у меня все равны, но некоторые еще равнее... А вас, свидетелей, я – что?

– Отпустите, наверное, – уныло и жалобно сказал Фрол, скрючившийся на подножке и пытающийся уловить хоть какие-то звуки с вершины холма. Несколько раз ему показалось, что он слышал лязг затворов, потом – что чуть громче заработали движки. Леха Простаков не иначе что-то себе на ногу уронил – его-то голосину ни с чем и ни с кем не спутаешь, хотя он явно старался загнуть про чью-то неразборную мать потише и покороче. – Ну зачем с нами что-то еще делать?

– Да нет, служивый, – вздохнул самый крутой бандит этой трассы. – Уберу я вас. Слишком уж много видели. Если бы там, наверху, менты сидели, может, и отпустил бы. Что мне с тех ментов, что им с меня?.. Но наша доблестная милиция сейчас вовсю мигала бы и орала в матюгальники. Даже если там какой-нибудь ОМОН или СОБР... Вот если жить хочешь, сержантик, – уговори этого доброго водилу, который тебя на смерть привез, сказать – ну кто его крышует, а? Волжские? Или с Мечетки ребята? Ну вот кто там, наверху, моих мог прижать? Может, ты сам знаешь?

– Догадываюсь, – неожиданно набрался смелости Валетов. Все изумленно уставились на него.