Книга Сокровище Беневентов - Патриция Вентворт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майор Уоррендер почувствовал некоторое облегчение.
Похоже, ему не придется объясняться с грозной мисс Оливией Беневент одному, без всякой поддержки, а может, вообще не придется. Он посмотрел на мисс Силвер с благодарностью, ибо она была права, абсолютно права. Оливия Беневент действительно не имела никаких законных прав, поскольку наследницей мисс Кары была не она, а Кандида Сейл. Майор снял телефонную трубку и набрал номер мистера Тамплинга.
Нащупав в сумке под кошельком и носовым платком электрический фонарик, Кандида замерла. Корпус фонарика был металлическим и на ощупь казался просто ледяным. На мгновение ее мысли, казалось, тоже заледенели.
Затем они постепенно начали оттаивать, оживать, отыскивая ответ на естественный вопрос: как фонарик попал в ее сумочку?
Он точно не был ее собственным — среди вещей, которые Кандида привезла в Андерхилл, его не было, поскольку фонарик, принадлежавший Барбаре, был упакован в одну из коробок с вещами, оставленных на складе. Фонарик этот был старым, изрядно потрепанным нелегкой военной жизнью. Его Барбара брала с собой, когда дежурила на крышах во время воздушных налетов, о чем свидетельствуют боевые шрамы на корпусе заслуженного ветерана. На оправе, удерживающей стекло, должна быть вмятина… Пальцы Кандиды ощупали фонарик — непоцарапанное стекло и гладкий металлический ободок. Нет, это не ветеран Барбары — этот фонарь совсем новый. Но чей бы он ни был, кому бы он ни принадлежал, Кандида точно не клала его в сумочку.
Тогда кто? Разумеется, тот или те, кто переодел ее и притащил сюда.
Спрашивается: зачем они все это проделали? Почему пальто и шляпка — понятно: все должно было выглядеть так, как будто она сбежала. Но вот фонарик в эту версию никак не вписывался. Ее принесли в это темное место, рассчитывая на то, что она умрет от одного только страха.
Но фонарик в подобной ситуации — проявление истинного милосердия. Кандида подумала, что, возможно, ее переносил не один человек, а двое или трое. Возможно, кто-то из них вдруг представил, как ужасно умирать в темноте.
Возможно, подумала она, и тут же запретила себе размышлять об этом.
У нее есть фонарик, а откуда он — дело десятое. Тогда почему она до сих пор его не включила? В глубине души Кандида знала ответ: потому что теперь у нее была крохотная надежда, которую она боялась потерять. Пока она могла предвкушать, что сейчас тьма рассеется: достаточно только нажать на кнопку и вспыхнет свет. Но разве стал бы кто-то подсовывать ей фонарь, если он давал шанс на спасение? Это было бы нелогично… Значит, тут какой-то подвох. Предположим, она нажмет на кнопку, но свет не вспыхнет… Неужели кто-то мог так жестоко над ней подшутить? В том кошмаре, в котором она очутилась, могло случиться что угодно.
Предположим, что свет все-таки вспыхнет и покажет ей что-то еще более ужасное, чем темнота… какую-нибудь ловушку, какой-нибудь колодец или гладкие, без единой щели или отверстия, стены гробницы. Возможно, фонарик для того и положили: чтобы она поняла всю безысходность своего положения.
Между тем действие снотворного постепенно ослабевало, и голова прояснялась. Внезапно Кандида ощутила прилив решимости. Если не сделать все возможное — это верное поражение, и вполне заслуженное поражение. Если не продолжать бороться даже тогда, когда нет никаких надежд, вы не заслуживаете спасения. Кандида достала фонарик из сумочки и включила.
Луч был сильным и ярким. Он прорезал темноту и, пройдя не более ярда, разбился о серую поверхность стены.
Кандида поводила им из стороны в сторону — с двух сторон были стены, а вверху — потолок. В данный момент он находился примерно в шести футах от ее головы. Кандида сидела, подогнув под себя ноги и держа на коленях сумочку. Вперед уходил темный коридор.
Ее ступни и лодыжки затекли. Кандида встала и подождала, пока к ним снова прильет кровь. Наконец она сделала шаг к стене и, протянув руку, оперлась на нее. Воздух был плотным и тяжелым. Повернув фонарик в другую сторону, Кандида обнаружила, что за ее спиной коридор поворачивает направо, но не знала, куда лучше пойти — вперед или назад. Когда голова немного прояснилась, Кандида заметила, что стена, к которой она прислонилась, сложена из кирпича. Не зная, куда ей лучше идти, Кандида осторожно, шаг за шагом, двинулась в ту сторону, в которую смотрела, когда зажгла свет. Через десять шагов коридор повернул, становясь заметно уже и ниже. Кандида добралась до пролета в несколько ступеней, очень узких и крутых. Ступеней было десять. Эта лестница подвела девушку к двери с маленькой площадкой. Положив на площадку сумочку, она прислонила к ней фонарик, направив луч вверх, а сама опустилась на колени.
Дверь была двух с половиной футов в высоту и двух — в ширину, сделанная из потемневшего дуба. Луч фонарика выхватил из тьмы сероватую поверхность дерева. Здесь все было сухим — сухим и пыльным, в отличие от промозглого коридора, в котором она очнулась. Кандида толкнула дубовую панель — та даже не шелохнулась. Ручки на двери не было.
Мистер Тамплинг был невысок ростом и сед. Он обладал живым, пытливым взглядом и чересчур романтическим характером. Впрочем, он умел обуздывать эту свою черту и даже обращать ее на пользу делу, что доставляло ему немало тайного удовлетворения. Ему было чуть больше шестидесяти, и он знал мисс Оливию Беневент столько, сколько себя помнил. И его отец, и дед, и прадед вели дела Беневентов. Когда он, совсем еще юным, начал помогать отцу, мисс Оливия ему покровительствовала. Она была на несколько лет старше, но вела себя так, как будто разница была неизмеримо больше, и всячески давала понять молодому стряпчему, что они находятся по разные стороны социального рубикона, который невозможно пересечь — никогда и ни при каких обстоятельствах. Мистер Тамплинг свыкся с подобной ситуацией и никогда не пытался ее изменить. Но ему было жаль мисс Кару, которая была совершенно не способна постоять за себя, и он сделал все, чтобы защитить ее интересы. Теперь он намеревался сделать все для Кандиды Сейл и, поскольку он являлся исполнителем завещания, по которому она должна получить наследство, у него была возможность содействовать этому. Исчезновение подопечной потрясло его, и он готов был поддержать все необходимые меры, чтобы ее спасти.
Пока он ожидал, когда за ним заедет начальник полиции, его решимость усиливалась с каждой минутой. Мистер Тамплинг, естественно, припомнил разговор с мисс Оливией Беневент, состоявшийся после смерти ее отца.
Ему тогда пришлось напомнить ей, что вовсе не она, а мисс Кара наследует имение, и мисс Кара вольна назначить пожизненную ренту своему мужу, если выйдет замуж. А после ее смерти право наследования перейдет ко второй по старшинству сестре: Кандиде Сейл.
Оливия Беневент смотрела на него с холодным бешенством.
«Моя сестра Кандида мертва».
«Я уверен, что у нее есть дети».
«Сын и дочь. Но какое это имеет значение?»
